Автор: Секретный Санта
Канон: Флэш (SW)
Пейринг/Персонажи: Савитар, Барри Аллен, Киллер Фрост и вся остальная команда Флэша
Размер: 11 145 слов
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: иногда просто стоит попытаться понять
Предупреждения: АУ от канона
скачать в doc
читать дальше
— …Я выжил, но тогда случилось кое-что забавное. Ты, Джо, Уолли, Циско — все отвернулись от меня, потому что я не был истинным Барри Алленом. Я был искажением! Расходным материалом! Будущий ты не упомянул этого, правда?
— Как ты стал Савитаром?!
— Я был сломлен, одинок, я хотел, чтобы боль прекратилась. И тогда я осознал правду, Барри: бог боли не чувствует. Мне нужно было только им стать.
Савитар совершенно точно знает, что произойдет дальше. Помнит, словно это случилось вчера. Нет, не вчера — сегодня. Впрочем, так и есть. Именно сегодня это и случилось. Случится. Из-за этой чужой памяти, которая нагоняет его не хуже обезумевшего Спидфорса, в голове порою такая каша. Барри смотрит на него тяжелым, мутным взглядом, полным отчаяния и боли. Савитар знает: сейчас он поднимет вибрирующую, словно бензопила, руку и скажет: «Что будет, если я убью себя? Если я умру, ты не будешь создан».
И тут что-то идет не так.
Барри поднимает руку: дрожащую раскрытую ладонь, тянется к Савитару. Вместо длинной пафосной фразы выталкивает из себя одно слово:
— Прости.
Савитар таращится на него так долго, что успевает вспомнить этот неожиданный поворот событий — увидеть себя со стороны: изумленного, с открытым ртом и круглыми, как блюдца, глазами. Барри делает шаг вперед, тут же отступает, снова шагает вперед и повторяет:
— Прости. Прости, пожалуйста.
«Да иди ты со своим прости, — зло думает Савитар. — Прости на хлеб не намажешь! Что мне с ним делать, по-твоему?»
— Прости, — бубнит Барри. Он словно исполняет дурацкий ритуальный танец: переступает с ноги на ногу, взмахивает руками. Воспоминания лезут Савитару в голову, и картинка странно-мутная. Требуется целая секунда, чтобы понять, отчего это вдруг, и Савитар со злости скрипит зубами.
Он что, реветь тут собрался, этот придурок с молнией на груди?
Предыдущая версия событий, в которой они подрались и расстались, обещая друг друга убить, нравилась Савитару куда больше.
— Отвали, — огрызается он и отворачивается. — Приближается мое восхождение.
Выходит глупо и смазано, никакого эффекта. Барри вообще услышал что-нибудь? Никаких новых воспоминаний на этот счет.
— Пожалуйста! — кричит Барри ему в спину. — Я… Я… Прости, я знаю, я, прости, пожалуйста… Как тебя зовут?
— А? — Савитар замирает, засунув одну ногу в костюм. — Что?
— Как тебя зовут? — Барри, чертов спидстер, стоит совсем рядом и заглядывает ему в лицо. — Как мы тебя звали?
Савитар молчит, разглядывая светящуюся броню. Как его звали? Никак его не звали. «Барри-2», «реликт» и «эй, ты» на выбор. И он не собирается сейчас это обсуждать.
Краем глаза он видит, как Барри снова протягивает ему руку.
— Тебе… — Барри запинается и продолжает, словно через силу: — Тебе очень больно, да?
Секунду Савитар колеблется между «Отвали уже, мудак» и «Скоро больно станет тебе, Барри Аллен, и эта боль будет вечной».
— Нет, — наконец отвечает он.
— Прости, — сипло выдыхает Барри и без предупреждения срывается на бег. Золотая молния исчезает в глубине парка.
— Ну да, конечно! — кричит Савитар вслед, точно зная, что его не услышат. — Давай, беги отсюда! Ты только это и умеешь, что ноги делать, козел!
Он залезает в костюм и медленно, шагом, ковыляет к секретному убежищу. На полдороге броня становится невыносимо тяжелой, и приходится вылезти. Так они и идут: Савитар и его Двурукая машина за спиной.
— Ну как все прошло? — спрашивает Киллер Фрост.
«Отстойно», — думает Савитар. Отвратительно все прошло. Хуже некуда. Не то чтобы он собирался об этом рассказывать: два разговора по душам за один вечер — это уже перебор.
— Барри Аллен надолго запомнит этот день, — говорит он. И это святая правда.
***
Воспоминания о том, как Барри бреется, ест двенадцатый бургер за день, носится по Централ-сити и заказывает очередной кофе в Джиттерс, такие привычные, что Савитар научился не обращать на них внимания. Невозможно, в самом деле, каждый раз отвлекаться на то, что твой создатель решил отлить не по расписанию, и теперь в голову стучится новый образ.
Он выдерживает десять минут воспоминаний о том, как печальный Барри в компании двух стаканов с кофе сидит на крыше Меркьюри Лэбс. А потом до Савитара наконец доходит: это приглашение на свидание.
Оказывается, Барри не наговорился.
— Ну и пес с тобой, — сквозь зубы ругается Савитар, заставляя Киллер Фрост удивленно поднять голову. — Сиди там, сколько влезет.
Он хватает фиберленовую тряпку и яростно натирает броню еще добрых десять минут, пока тоска в воспоминаниях не становится совсем уж невыносимой. Барри упорно сидит на крыше, свесив ноги с парапета, и излучает вселенскую скорбь.
Интересно, это что, новый план борьбы с Богом скорости? Сведи врага с ума своим унынием и занудством? Если так, то надо признать — затея гениальна. На одиннадцатой минуте Савитар отшвыривает тряпку в угол и с воплем вылетает из логова.
— А я тебе кофе принес, — говорит Барри, когда он появляется на крыше, и протягивает стакан. — Хорошо, что ты пришел.
Савитар судорожно копается в памяти: где оно, воспоминание о том, что кофе отравлен нано-жучками, которые замедляют спидстеров? Но ничего такого нет. Барри просто купил его в Джиттерс. Попросил двойной сахар, двойные сливки, корицу, клубнику и Зум знает что еще. Савитар принюхивается и с трудом удерживает рвотный позыв.
Карамель. Это ж надо было так испоганить благородный напиток.
— Я сладкое не люблю, — говорит он.
— Правда? — расстраивается Барри, и через секунду на Савитара обрушиваются воспоминания о неподдельном горе. — Надо же, а я люблю, вот я и подумал…
— Я — не ты! — рычит Савитар. — Я не люблю сладкое! И кофе со сливками, и вообще кофе! Я…
— Я знаю, что произошло, — говорит Барри и смотрит ему прямо в глаза. — Я был там, я все видел. Я знаю, что поступил… поступлю… В общем, я эгоист, и это все — из-за меня. То, как оно все, — он глотает глагол, так и не придумав, какое тут нужно время, скребет ногтем по пластиковой крышечке, — с Джо, с Циско, с Уолли… С тобой. Это подло и мерзко. Я — подлый и мерзкий. Прости меня. Я знаю, я уже ничего не могу изменить, я заварил эту кашу так круто, что уже не расхлебать. Может, сходим вместе в кино?
Потрясенный, Савитар подносит ко рту стакан и делает глоток. Приторная смесь из двойных сливок, сахара, корицы, клубники и карамели — тут кофе-то вообще есть? — обжигает язык и небо. Савитар кашляет и морщится, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— Неужели до сих пор горячо? — изумляется Барри. — Точно, надо же открыть крышечку!
Он хватается за стакан, Савитар тянет на себя — какая еще крышечка, мать твою? какое еще кино?! — а потом оба, почти неосознанно, переходят на суперскорость. Три десятых секунды стакан вертится между их рук и наконец не выдерживает двойной атаки: крышечка слетает, и сливки с сахаром, корицей, клубникой и карамелью выливаются Савитару на штаны. Он шипит от боли и дергает за ткань. Хорошо, что супербыстрая регенерация залечит ожог за считанные минуты.
— Ох, извини, — говорит Барри. — Я принесу другой. Никуда не уходи, я мигом!
Он в самом деле мигом. Савитар не успевает проморгаться, а сливочно-карамельное пятно — остыть, как Барри, окруженный ореолом Спидфорса, появляется на прежнем месте.
— Я люблю чай, — говорит ему Савитар, глядя на новый стакан. — Зеленый. Без сахара. И если ты сейчас опять помчишься в Джиттерс, то учти: к тому времени, как ты вернешься, меня тут уже не будет!
Барри, уже раскрывший рот и развернувшийся всем корпусом к выходу, замирает. Савитар резким движением выхватывает у него стакан. На этот раз кофе пахнет кофе — уже что-то.
— И зачем ты меня сюда вызвал? Не затем же, чтобы напоить кофе и позвать в кино?
— Ну, — Барри зябко передергивает плечами, — на самом деле, как раз за этим.
Савитар машинально подносит стакан ко рту, но вовремя спохватывается. Нет и нет, снаряд дважды в одну воронку не попадает, а он уже обжегся сегодня из-за этого идиота.
— Я ничего не могу исправить, — говорит Барри. — Но я… Я могу быть рядом, верно? Прямо сейчас. Угостить тебя кофе, сходить вместе в кино, в боулинг, ты можешь прийти к нам с Айрис в гости… У нас ведь еще есть время? Целых двадцать дней. У меня еще двадцать дней, чтобы позаботиться о своих близких. О тебе.
Савитару вдруг становится неуютно. Если Барри Аллен тронется умом, у него тоже крыша поедет? Сразу или спустя время? А то, может, пора сделать ручкой суперзлодейским планам, потому что уже завтра Киллер Фрост отвезет его, пускающего слюни и поющего детские песенки, в ближайший дурдом? В Готэме вроде было симпатичное заведение для парней, которые пытались уничтожить мир.
— Послушай, — тихо говорит он, — ты что, забыл? Это я. Савитар, Бог скорости. Я сею боль и разрушение, я собираюсь захватить мир. Ты серьезно зовешь меня в боулинг? Это же я убью Айрис.
— Любимых убивают все, — горько улыбается Барри. Глаза его блестят, и не нужно никаких новых воспоминаний, чтобы понять: ему больно. Невыносимо больно. — Но не кричат о том. Издевкой, лестью, злом, добром, бесстыдством и стыдом. Трус — поцелуем похитрей, смельчак — простым ножом.
«Это я — смельчак, — понимает Савитар, — а ты — трус». Приходится постараться, чтобы сглотнуть ком в горле. Барри смотрит на него широко раскрытыми глазами и кивает:
— Это я ее убью. — Он тянется, словно хочет положить руку Савитару на плечо, но раздумывает в последний момент. — Так что ты… заходи, ладно?
Савитар не успевает ответить «нет»: там, где только что стоял Барри, уже сверкает статическое электричество, а сам он несется прочь по бульвару Централ-сити.
В логово Савитар добирается кружным путем. По дороге ему попадаются не меньше дюжины урн, которые так и просят, чтобы он скормил им бестолковый стакан. Вместо этого Савитар так и тащится с ненужным кофе до самых дверей — в которых его встречает Киллер Фрост.
— Все хорошо? — спрашивает она, и Савитар по глазам видит, каких трудов ей стоит проглотить вопрос «И где ты был вообще?»
Такие вещи не выясняют у богов, боссов-спидстеров и чокнутых лучших друзей. Особенно — у чокнутых лучших друзей, и Савитар впервые по-настоящему рад, что он не один в этом времени и этом месте.
— Кофе принес, — говорит он и протягивает Киллер Фрост стакан.
Она принимает его, снимает крышечку и с подозрением принюхивается. Затем делает глоток.
— Спасибо, конечно, но он остыл. Ты его что, из другого полушария нес?
— Можно подогреть, — предлагает Савитар.
Киллер Фрост со вздохом закатывает глаза.
— Конечно, — соглашается она, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе. — Только вот незадача: мои способности подходят, когда надо охлаждать продукты, а плиты или микроволновки у тебя нет. Ну? И что мы будем делать, о мой темный властелин?
Савитар забирает у нее стакан и заглядывает внутрь. Там обычная коричневая жидкость из кофемашины и никаких подсказок.
— Может, попробовать разогреть трением? — говорит он и запускает суперскорость.
Через секунду стакан выпрыгивает из рук, и кофе, который так и не успел нагреться, заливает платье и плащ Киллер Фрост.
— Да что с тобой такое?! — восклицает она, взмахивая руками. Кофе веером разлетается во все стороны.
— Со мной все в порядке, — говорит Савитар, машинально включая режим надменного повелителя, и тут же смущенно кашляет. — Завтра купим микроволновку.
Они вместе убирают кофейную лужу и безнадежно портят фиберленовую тряпку, пытаясь оттереть пятна с корсета Киллер Фрост.
***
«Барри? Барт? Барти? Бартоломью? Э-э, Мью? Мью! Мью-у?»
Савитар скрежещет зубами и ставит микроволновую печку обратно на стеллаж. Чертов Барри с утра бомбардирует его воспоминаниями, и все эти воспоминания об одном: о попытках сочинить ему, Савитару, нормальное человеческое имя. Савитар думает о бесконечных вариациях «Сави» и «Таров», и руки сами собой начинают вибрировать на сверхскорости. Барри невероятно изобретателен.
Киллер Фрост вздыхает и скрещивает руки на груди. О том, все ли в порядке, она уже не спрашивает.
— Может, просто украдем эту штуку, и все? — говорит она. — Или давай купим, раз ты сегодня такой законопослушный, но только выбери уже что-нибудь наконец.
Они торчат в этом магазине электроники без малого два часа, и консультанты косятся на них с подозрением. Пожалуй, у них есть основания. Дамочка в прикиде суперзлодейки и с макияжем воинствующего гота и парень с физиономией из низкосортных ужастиков — вряд ли их целевая аудитория. Савитар сжимает кулаки, считает до десяти и берет с полки следующую модель.
«Генри? — не унимается Барри. — Хенк? Хенки? Хек? Хен? Ханни?»
— Не хочешь воровать микроволновку, — говорит Киллер Фрост, — давай уведем кофемашину из СтарЛэбс. В конце концов, я на нее скидывалась, и ты тоже! Ну, в смысле, тот ты, который был до того, как появился ты…
Руки опять начинают вибрировать, микроволновка отзывается мелодичным звоном механических частей.
— В общем, — быстро продолжает Киллер Фрост, торопясь свернуть со скользкой темы, — мы имеем на нее такое же право, как Циско и Барри, и куда больше прав, чем все остальные. А пиццу можно по-прежнему заказывать по интернету. Ты же не собираешься готовить?
«Хэл! Хэл? Точно, как насчет Хэла?»
— Да хватит уже! — не своим голосом орет Савитар, одинаково пугая Киллер Фрост и консультантов. Он швыряет микроволновку в сторону и хватает ту, что рядом. — Мы. Покупаем. Эту. Микроволновку. И я не Хэл! Точка!
Он вылетает из магазина, прижимая микроволновку к груди, и бежит до Старлинг-Сити и обратно — просто чтобы успокоиться. Это не помогает, и забег приходится повторить, а потом — еще раз и еще.
Когда Савитар наконец останавливается, он понимает две вещи.
Они все-таки сперли эту хрень из магазина. И это не микроволновка. Это тостер.
— Все в порядке, — успокаивает Киллер Фрост, когда Савитар возвращается в логово. В одной руке она держит инструкцию, в другой — пачку квадратного хлеба в нарезке. — Всегда мечтала о тостах. Кофе, горячий обед — кому оно нужно, если можно поджарить себе тост?
«Гарри? Гэри? Генри? Я уже предлагал „Генри“?»
Савитар как можно аккуратнее ставит тостер на стол рядом с Киллер Фрост. Эта техника пережила слишком много, чтобы в конце просто разбить ее об пол.
— Я скоро вернусь, — сдавленно обещает он и выскакивает на улицу. Ноги сами несут его к Барри.
Кто-то должен ответить за эти страдания, и Савитар собирается мстить прямо сейчас, не дожидаясь двадцать третьего мая и убийства Айрис.
Барри стоит на крыльце дома Уэстов и сосредоточенно грызет ноготь. Савитар заранее мечтает забыть все те идиотские сокращения от Генри, которые Барри успел выдумать за прошедшее время.
— Ну? — в бешенстве рычит Савитар, хватая Барри за горло и прижимая спиной к стене. — Что?!
— Как хорошо, что ты пришел, — сипит Барри в ответ. Улыбка получилась бы гораздо естественней, если бы он одновременно не боролся с удушьем. — Тебе понравилось «Генри», да?
— Нет! — Для пущей убедительности Савитар прикладывает его затылком о дверной косяк. — Не смей меня так называть, я — Бог скорости!
— Ты ведь посидишь с нами? — говорит Барри и морщится от боли. — Я заказал еду из китайского ресторана. Я ее терпеть не могу, так что решил идти от противного. Ты как, любишь китайскую кухню?
— Посидишь? С нами? — переспрашивает Савитар и от удивления ослабляет хватку.
— Ну да, — кивает Барри. — С нами — твоей семьей.
И на суперскорости затаскивает Савитара в дом.
— Прошу внимания! — громко говорит Барри, перекрывая шум разговора. — Познакомьтесь: это Генри!
— Савитар! — кричит Савитар. — Я — Савитар! Бог скорости! Савитар! Дошло до тебя или нет?!
Раздается звон стекла: Циско роняет бокал с красным вином на пол. Айрис рядом с ним смотрит на Савитара широко распахнутыми глазами, Сесиль — подумать только, Барри даже ее позвал, что за идиот — медленно садится в кресло. Ха Эр закрывает собой Трейси, Уолли готовится взять низкий старт с места — как будто Савитар его не обгонит. Джулиан стискивает зубы и кулаки.
Савитар смотрит на бывших соратников и лучших друзей и борется с желанием приложить ладонь к лицу. Он бы так и сделал, но оно как-то совсем не по-божественному. Возможно, стоит избрать другую тактику. Пронестись вихрем по гостиной, опрокинуть стол, надеть салатницу Циско на голову и умчаться прочь с дьявольским хохотом.
Джо ставит свой бокал на стол и кашляет в кулак.
— Барри, — сдавленно говорит он, — что все это значит?
— Ну, — Барри поднимает брови домиком и трет затылок, — я подумал, что нам надо больше времени проводить вместе. Мы же семья.
«Нет, — решает Савитар, — никаких салатниц и вихрей». Он останется — просто чтобы посмотреть на этот цирк.
— Семья? — переспрашивает Джо.
— А где Кейтлин? — одновременно с ним говорит Джулиан и свирепо смотрит на Савитара.
— Во-первых, Киллер Фрост никто не позвал, — объявляет Савитар и отвечает Джулиану своим лучшим надменным взглядом. — А во-вторых, у нее теперь есть тостер!
— Тостер… — слабо произносит Айрис и, прикрыв глаза, опускается на стул рядом с Сесиль.
— Это случайно не она тебя тостером огрела? — издевательски интересуется Циско, разглядывая шрам на щеке. — А то очень похоже на хрустящую корочку.
Ничего не меняется. Или — не изменится. Савитар не уверен, какой нужен глагол, когда прошлое ничем не отличается от будущего. Когда-то в будущем все они смотрели — будут смотреть? — на него с таким же презрением, хотя он еще не будет ни убийцей, ни Богом скорости.
«Я пришел помочь, — сказал он тогда, — посидеть с Уолли». «А зачем ты мне нужен? — удивился в ответ Джо. — Ты что, правда думаешь, что если у вас с Барри одно лицо, то я распахну тебе объятия и назову сыном?» «Нет, но…» «Вот и проваливай». «Я все равно могу…» «Не можешь, — сказал Джо. — Ты — не Барри, и оставь нас с Уолли в покое. Нам нужен настоящий Барри, а не подделка».
«Привет, Циско», — сказал он. «А ты что тут забыл?» — поинтересовался Циско, не поворачивая головы от приборов. «Пришел узнать, как у тебя дела». «Дерьмово. Узнал? Теперь оставь меня в покое». «Слушай, Циско, я хотел спросить. Можно, я пока у тебя поживу?» «Что?» — На этот раз Циско все-таки обернулся. «Ну, знаешь, в Стар Лэбс сейчас не очень уютно…» «И при чем тут я? У меня что, гостиница?» «Я думал, раз мы друзья…» «Мы с Барри друзья, — поправляет его Циско, разглядывая ожог на щеке — свежий, только-только зарубцевавшийся. Память о проигранной схватке с Савитаром, сражаться с которым его отправил Флэш. — А ты — не Барри. Так, копия, к тому же хреновая. И я уж точно не собираюсь селить тебя в своей квартире». «Мне больше некуда идти». «Поговори об этом с Барри. Заодно напомни, что его друзья все еще его ждут».
Он, конечно, не поговорил с Барри. Вернее, Барри не поговорил с ним.
«Ты не справился», — вот и все, что сказал Барри своему безымянному реликту и прикрыл глаза ладонью.
Савитар прислушивается к себе и с удовольствием отмечает, что на этот раз все гораздо проще. Что бы ему не говорили, ему уже все равно. Хорошо быть богом. Краем глаза он смотрит за Барри: тот краснеет и поджимает губы.
— Давайте садиться за стол, — говорит он прежде, чем кто-то еще из его родных и близких успевает поприветствовать гостя.
Савитар выбирает место первым: устраивается прямо посередине, не обращая внимания на чужие взгляды, которые сверлят в нем дыры. Проходит не меньше минуты — целая вечность для спидстера — прежде чем начинают скрипеть отодвигаемые стулья и шуршать одежда. Напротив Савитара садится Циско и подпирает подбородок кулаком.
Где-то позади облегченно вздыхает Барри.
— Ну, вот и хорошо. Я не знал, что заказать, так что заказал всего подряд, вот… — Он старается говорить бодро, но голос срывается.
Продолжая молоть языком, Барри садится рядом с Савитаром — на единственный пустующий стул. Ха Эр, которому выпало счастье оказаться от Савитара с другой стороны, отодвигается. Барри так старательно не обращает на это внимание, что его даже немного жалко. Савитар смотрит, как он неловко передергивает плечами, поправляет тарелки и разламывает палочки пополам. Следом приходят воспоминания о неловкости и стыде.
— Это фунчоза. — Барри пихает ему под нос салатник с лапшой. — Это, ну, из крахмала, и поэтому прозрачная, и…
— Да знаю я, что такое фунчоза, — обрывает Савитар и отбирает салатник.
Ха Эр сдавленно кашляет в кулак.
— Бар, — тихо зовет Джо. — Ты это — серьезно?
Барри замирает на мгновение, а потом оборачивается так резко, что сбивает бутылочку с соевым соусом. Савитар смотрит, как пятно растекается по скатерти и размышляет над тем, что за столом аж два хороших спидстера, которые могли бы врубить суперскорость и поймать ее, прежде, чем она разольется — но вместо этого сидели, как приклеенные.
Он бы тоже мог — но он плохой. Ему не положено по сценарию.
— Да, — говорит Барри. — Серьезно. Генри… — Савитар давится фунчозой, но кто обращает внимание на такие мелочи, когда речь идет о возвращении на Светлую сторону силы? — Генри — часть нашей семьи!
— Барри, — Джо почти кричит шепотом, — Барри, ты рехнулся? Что ты несешь?! Какой, к черту, семьи? Он же убьет Айрис! А ты хочешь, чтобы мы тут все сидели за одним столом, шутили и ели жареных кузнечиков?!
— Хватит! — взвивается Барри. — Он ее еще не убил! И мы не должны… Нам нельзя… Мы…
Обессилев, он опускается обратно и пару минут смотрит в свою пустую тарелку. Савитар подкладывает себе еще лапши и тянется за маринованной курицей через стол. Уолли, случайно встретившись с ним взглядом, откидывается назад с такой силой, что чуть не падает со стула.
Как это все мило.
— И еще он останется, — внезапно говорит Барри.
По комнате прокатывается потрясенный вздох. Джо сдавленно выдыхает:
— Что?!
Савитар тоже с удовольствием заорал бы от ярости, но рот набит. Невозможно изображать божественный гнев и одновременно пережевывать куриные крылышки. Поэтому он просто смотрит на Барри и ждет, когда тот скажет, что пошутил.
— Генри, — говорит Барри, — ты ведь останешься? Поживешь тут, у Джо, можешь, в моей комнате, как тебе? Обставим ее, как ты хочешь, ну и вообще, ты же тут все знаешь, да? Я буду приходить. Мы с Айрис. Уолли уступит тебе комнату, да, Уолли? Мы же семья, так что ты должен остаться…
К горлу подкатывает тошнота. Савитар наклоняется и выплевывает недожеванный кусок на тарелку. Когда-то давно, в прошлом-будущем, которого не случилось и в котором Барри пригрозил себя убить, Савитар рассмеялся ему в лицо и сказал, что причина со следствием — сложная штука, когда дело касается спидстеров. Вот Эдди не повезло: прострелил себе грудь, а Тоун где-то разгуливает.
Интересно, если он сейчас убьет Барри, что произойдет с причиной и следствием? Савитар смотрит на тяжелый поднос, на котором разложены закуски, и до жути хочет проверить. Стукнуть Барри как следует этой штукой по голове.
— Генри? Так ты останешься?
— Я тебя ненавижу, — тихо отвечает Савитар. — Я. Тебя. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу тебя.
И срывается с места.
В двух кварталах от дома Уэстов он разворачивается и несется обратно. Вышибает дверь к чертям, вихрем проносится по комнате — все сидят на тех же местах и в тех же позах, кажется, Савитар сегодня поставил новый рекорд — хватает фунчозу и коробку с дим-самами.
Барри их все равно не любит.
В логово Савитар врывается таким же ураганом и швыряет еду на стол рядом с тостером. Киллер Фрост меланхолически рассматривает треснувший салатник.
— Отлично, — говорит она. — А у меня как раз тосты готовы. Кофе ты сегодня не захватил?
— Нет, — отвечает Савитар и зачем-то отчитывается: — Это от Флэша.
Киллер Фрост вытаскивает один дим-сам и осторожно пробует на вкус.
— Он что, боится, как бы ты от голода не помер до часа Х? Скажи ему, чтобы в следующий раз заказывал итальянскую еду. Люблю спагетти.
— Непременно, — буркает Савитар и, закрыв глаза, вспоминает, что было после его ухода.
Они все говорят одновременно. Причитают, ругаются, Айрис плачет: слезы текут по щекам и скатывается в пушистый воротник свитера, губы подрагивают. «Ты рехнулся совсем, приятель? — уточняет Циско. — Это же Савитар, он убьет Айрис!»
«Ты не понимаешь, да? — шепотом спрашивает Барри, и Савитар вспоминает ком в горле и резь в глазах. — Вы не понимаете? Это не он, это я. Я убью Айрис».
Любимых убивают все.
«Я ведь обещал Айрис, что если… если что-то случится, я не брошу вас. Не брошу Джо, поддержу. Буду рядом. Но я был там, в будущем, и я видел себя. На самом деле, — горло дерет сухой истеричный смешок, — я пальцем не шевельну. Я буду дерьмом. Я буду создавать реликтов, и мне будет насрать, кого из них убили, а кто выжил. Я создам Савитара. Я заставлю его убить Айрис. Я. Если бы я только смог… Смог перестать быть таким, стать лучше, выполнять обещания, любить, я…»
Он встает и выходит из дома. Крыльцо холодное и сырое, но выбирать не приходится — Савитар помнит, как Барри не держат ноги. За спиной хлопает входная дверь; кто-то деликатно кашляет в кулак.
Барри закрывает лицо ладонями и не собирается оборачиваться.
Человек позади — кто бы это ни был — втягивает носом воздух, переступает с ноги на ногу. Слышно, как поскрипывают половицы. Барри ждет, и Савитар ждет вместе с ним. Наконец раздается голос.
«Слушай, Барри, — оказывается, это Уолли, — я понимаю…»
На самом деле он не понимает и поэтому замолкает, не окончив фразы. А дальше — тишина.
Барри качает головой. «Я должен, — говорит он. — Я должен хоть кого-то спасти».
«Ну да. Например, Айрис», — подсказывает Уолли и садится рядом. Савитар отмечает и ценит то, что он не боится промокнуть и отморозить зад; Барри — нет.
«Он, — Барри взмахивает рукой, указывая куда-то в пустоту. На Савитара. — Он тоже страдает из-за меня. Я никому не помог. Ни о ком не позаботился».
«И теперь решил наверстать упущенное, да? — хмыкает Уолли. — Ну ладно. Я понял, ты станешь тем еще козлом, и мы все будем страдать. Но тебе не кажется, что есть способ попроще? Просто пообещай себе, что ты не будешь козлом, и все».
Барри поворачивается к нему, медленно, всем корпусом. Савитар помнит странную тошноту и шум в ушах.
«Это же как „День сурка“, — продолжает Уолли. — Или там „Назад в будущее“. Ты видел, что произойдет и где ты накосячишь. Ну так не косячь. У тебя есть второй шанс, сделай все правильно. В будущем. И тогда никто не будет страдать».
Савитар помнит, как Барри обещает себе, что все сделает правильно. А еще Савитар знает, что у Барри ничего не получится — просто потому, что тогда его, Савитара, тут бы не было. Он запрещает себе вспоминать дальше, и его воля в который раз побеждает время.
Он понятия не имеет, сколько сидит вот так, стиснув зубы, прежде чем его наконец отпускает. Он открывает глаза — Киллер Фрост стоит рядом, скрестив руки на груди.
— В следующий раз я пойду с тобой, — обещает она. — А то, похоже, я тут пропускаю все веселье.
***
Савитар уверен, что Барри угомонится. Его команда просто обязана вправить ему мозги и отговорить от бредовых затей вроде спасения суперзлодея — но Барри оказывается крепким орешком. Он отмахивается, огрызается, стоит на своем — и через три дня тащит всех в океанариум Централ-сити. «Генри, мы тебя ждем», — настойчиво звучит в голове, и Савитар понимает, что отделаться от этого вип-приглашения невозможно.
Он забегает за Киллер Фрост в логово. На условленное место — подворотню, заставленную мусорными контейнерами — они прибывают в сиянии молний и снежных вихрей. Савитар ставит Киллер Фрост на землю и улыбается. Шрамы, покрывающие правую сторону лица, растягиваются и перекручиваются, а пару секунд спустя Савитара нагоняет очередное воспоминание — о собственном эффектном появлении.
— Ну что, соскучились? — спрашивает он у Барри и его команды. Те сегодня в урезанном составе: Джо задержался в участке, а Трейси, Циско и Ха Эр остались в СтарЛэбс, работать над Временной базукой.
Пока Барри изо всех сил пытается спасти своего заблудшего реликта силой любви, друзья Барри прикидывают, как бы похитрее спихнуть этого самого реликта в реактор «Звезды смерти».
— Как здорово, что ты… вы, — поправляется Барри и краснеет, — пришли.
Он кашляет и передергивает плечами, словно одежда мешает. Айрис отворачивается, Джулиан смотрит на Киллер Фрост во все глаза.
— Кейтлин, — говорит он.
— Я не Кейтлин, — раздраженно обрывает его Киллер Фрост. — Не зови меня этим именем!
«Как будто он послушает, — думает Савитар. — Как будто хоть кто-то из них слушает!»
— Кейтлин, — настойчиво повторяет Джулиан, — я спасу тебя. Я найду лекарство.
Киллер Фрост закатывает глаза.
— Слышал? — толкает она Савитара в бок. — Он найдет лекарство!
— А чего тут искать? — пожимает плечами Савитар. — Поцелуй истинной любви все исцелит. Ты что, книжек в детстве не читала?
Он ловит взгляд Барри и снова улыбается — как можно шире, чтобы поврежденную кожу перекосило. Судя по глазам Барри, он готов немедленно опробовать способ на практике, и Джулиан тоже. Киллер Фрост тихо стонет; лицо у нее такое, словно ее сейчас вырвет.
— Нет, спасибо, — говорит она, — я лучше продолжу собирать из льдинок свое слово «Вечность».
— Может, пойдем? — предлагает Айрис и, не дожидаясь ответа, направляется в нужную сторону.
В океанариуме Джулиан ни на шаг не отходит от Киллер Фрост, а Киллер Фрост ни на шаг не отходит от Савитара. Для надежности она даже берет его под руку, хотя, конечно, это вовсе не помешает ему сбежать, если вдруг захочется. Сам Савитар ни к кому не липнет, а даже наоборот — старается держаться подальше от Айрис. Это стремление взаимно: они мгновенно оказывается в разных концах зала, и это устраивает всех, кроме Барри. Метаться от одного человека к другому ой как неудобно без суперскорости.
Дело заканчивается тем, что, совершив полный круг по залу, Савитар и Айрис нос к носу сталкиваются у аквариума с анемонами. Анемоны, подсвеченные снизу, шевелят в воде лепестками-щупальцами; Барри облегченно вздыхает.
«Нашел, чему радоваться», — думает Савитар и изо всех сил пялится на разноцветные полипы. Через пару минут он не выдерживает и все-таки скашивает глаза в бок: оказывается, только его одного тут интересует морская фауна.
— Послушай, — обращается Айрис к Киллер Фрост, — я понимаю, что он, — кивок в сторону Савитара, — собирается меня убить. Детские травмы, временные парадоксы. Но ты? Неужели ты… правда хочешь моей смерти?
Киллер Фрост задумывается — тридцать секунд, не дольше, но этого хватает. Савитар вспоминает тягучую горечь на языке и боль в груди. То, что сейчас испытывает Барри.
— Да нет, — говорит Киллер Фрост. — Не хочу. На самом деле, мне все равно, что с тобой будет.
Айрис поджимает губы и отворачивается к аквариуму. Желтый свет как раз сменился на нежно-голубой, и анемоны сияют в крошечных пузырьках воздуха. Вряд ли она хоть что-то видит из этой красоты.
— Но почему? — спрашивает она. — Я думала, мы… Мы…
Команда. Друзья. Семья. Савитар гордится Айрис: тем, что ей удается сдержаться и не сказать всего этого вслух.
— Я же сказала: мне все равно. Правда, Айрис, я не хочу твоей смерти. Я хочу жить сама. Перестать уже наконец страдать и мучиться и послать всех вас к черту.
Голубая подсветка сменяется розовой, и Савитар думает, что Кейтлин еще долго продержалась, усмиряя свое безумие. Команда Флэша считает, что проблема в ее суперсилах, но на самом деле они ни при чем. Когда все началось? Когда Джей Гаррик оказался Зумом? Или когда Ронни умер во второй раз? Или даже раньше, когда профессор Уэллс — тот, самый первый Уэллс — оказался фальшивкой?
Айрис открывает рот, чтобы что-то сказать, но Киллер Фрост ей не дает.
— Кажется, в соседнем зале — акулы! — говорит она и тащит Савитара за собой.
На пороге он оборачивается. Джулиан уныло плетется следом, Айрис увлеченно разглядывает крабов в соседнем с анемонами аквариуме. Барри стоит посреди зала, опустив плечи, и смотрит в пол. На секунду Савитару даже становится его жалко — отца, от которого вновь отвернулся его блудный сын.
***
Барри опять сидит на крыше Меркьюри Лэбс, свесив ноги с парапета, как будто во всем городе нет места получше. Рядом стоят два стакана из Джиттерс.
Савитар ежится на холодном ночном ветру и глубже засовывает руки в карманы.
— Ну? — говорит он.
Барри оборачивается и виновато на него смотрит.
— Прости. Я забыл. Мне так стыдно. — И, пока Савитар соображает, что же такое позабыл Барри — неужели то, что Савитар его главный враг и собирается убить его невесту?! — продолжает: — Но сегодня без сахара!
Савитар берет ближайший стакан и снимает крышечку. Внутри плещется черный кофе.
— Ну, — фальшиво-бодрым тоном произносит Барри, — как прошел день?
— Отлично. Сначала я немного повозился с костюмом, потом мы с Киллер Фрост тренировались замораживать канализационных крыс, а после обеда — ограбили банкомат на углу Нью-Порт и Уиллоу-стрит.
— А, — растерянно говорит Барри. Интересно, какого списка дел он ждал? Савитар прислушивается к себе, карауля воспоминания. — А зачем?
— В городе плохо с финансированием, все уходит на новые дороги и пожарных. Совсем нет денег, чтобы спонсировать суперзлодеев. — Савитар улыбается и прихлебывает кофе.
Он не верит, что Барри ведет этот разговор серьезно — пока не вспоминает эмоции во всей красе. Серьезней некуда.
Впрочем, стоит ли удивляться? После семейного-то обеда и похода в океанариум. Хорошо хоть, жить к себе больше не зовет. Барри перекидывает ноги через парапет и слезает на крышу.
— А у нас вот труп, — начинает он и улыбается так, словно это ужасно веселая история. — Обычный, бытовое убийство. Он напился, она его обругала, ну он и кинулся на нее с ножом. Джулиан сказал, что скучно, делать нечего, все спихнул на меня… Хотя ты наверное и так все знаешь, да?
Савитар неопределенно хмыкает и делает еще один глоток. Что-то такое сегодня проскальзывало, про женщину в голубом халате, с красным пятном на животе и стеклянным взглядом, скучное вскрытие и такой же скучный отчет, но он не стал обращать внимания на ерунду.
— Ха Эр все время варит Трейси кофе, Циско за них немного беспокоится. Ему кажется, что от такого количества кофеина и свихнуться недолго, но они вроде держатся. Сесиль испекла пирог…
Савитар закрывает глаза. Слова сливаются в единый гул, похожий на шум моря.
— Знаешь, — мягко говорит он, и Барри замолкает, не закончив фразы, — мне все равно.
— Знаю, — тихо отвечает Барри. Он переступает с ноги на ногу, трет переносицу. Зачем-то оглядывается на второй стакан.
— Я просто подумал, что… Может быть, ты захочешь поговорить. Просто поговорить.
— Нет. А даже если бы захотел, то уж точно не с тобой.
Барри кивает и обхватывает себя руками.
— Ты… — начинает он.
— Больше не приду, — кивает Савитар и добавляет про себя: «Хватит уже тебе играть в воскресного папу».
Барри делает шаг вперед.
— Можно, — неуверенно и как-то жалко произносит он, заглядывая Савитару в глаза, — можно, я все-таки попробую ее спасти? Пожалуйста.
Они одного роста — в конце концов, они один и тот же человек — но почему-то кажется, что Барри смотрит на него снизу вверх. И от этого неуютно.
— Конечно, — разрешает Савитар. Он же бог, а бог должен быть великодушен. — Делай, что хочешь, Флэш.
Он подносит почти полный стакан к губам. Удивительное открытие: оказывается, если не добавить сахара, сливок и пяти разных сиропов, кофе в Джиттерс так себе. Савитар разжимает пальцы.
Он исчезает в голубом сиянии скорости еще до того, как стакан ударится о крышу, и кофе разольется, оставив пятна на кроссовках Барри. До 23 мая остается каких-то десять дней.
***
Это непросто, но Савитар справляется. Не таскается больше на крышу Меркьюри Лэбс, не приходит на семейные сборища. И, самое главное, не слушает голос Барри, который звучит в его воспоминаниях. К счастью, Барри обращается к нему все реже и реже. Накануне убийства Айрис уговоры вернуться стихают совсем.
В ночь с 22 на 23 мая Савитар лежит на бетонном полу логова и слушает — почти в режиме реального времени — как Айрис говорит, что хочет икры. Она в теплой кровати подтягивает к подбородку одеяло, он прижимает к груди заляпанные машинным маслом инструменты. Сверху нависает костюм и ехидно смотрит пустыми глазницами.
Барри вздыхает и выбирается из постели. Они все — и Барри, и Савитар, и даже сама Айрис — знают, что икра в начале первого ночи — это полная ерунда и глупые капризы. Хуже персиков жены Малыша Мак-Гарри, ей-Богу. Но это даже не просьба новобрачной — это последнее желание умирающей невесты. Савитар закрывает глаза и наблюдает за тем, как Барри мчится по улицам Централ-сити в поисках ассорти.
Когда он открывает глаза, оказывается, что над ним склонился не только доспех, но и Киллер Фрост.
— Кхм, — выразительно произносит она и поднимает бровь.
— Знаешь, что мне сейчас хочется? — говорит Савитар.
— Понятия не имею, — отвечает Киллер Фрост. — А должна?
Он подавляет вздох. Ну да, не всегда все идет так, как хочется. В конце концов, откуда Киллер Фрост знать, что ей нужно сказать «Что угодно»?
— Икры.
— Ну так пойди и достань себе икры, в чем проблема-то? — спрашивает Киллер Фрост и уходит, закатив глаза.
Савитар опять остается один на один с костюмом и воспоминаниями о том, какой сильной может быть любовь. Он баюкает разводной ключ и смакует это невероятное, раздирающее грудь, чужое чувство. Чувство между Айрис Уэст и настоящим Барри Алленом. Временному реликту никогда такого не испытать, а значит, никто не испытает такого к реликту. Он закрывает лицо, пряча глаза в сгибе локтя.
Тяжелый ботинок безжалостно пинает его под ребра. Савитар недовольно морщится: неужели у всех темных властелинов такие проблемы с подручными? Где хотя бы капля уважения к богу скорости?
— На, — говорит Киллер Фрост над головой, и на живот Савитару приземляется что-то твердое. — Теперь доволен?
Савитар садится и в изумлении разглядывает банку с икрой. На боку указан состав: натуральные морские водоросли.
— Ты не сказал, какую хочешь икру, — пожимает плечами Киллер Фрост. — Я взяла тебе веганскую. Ламинария очень полезна для здоровья.
Она протягивает ему пластиковую ложку.
— Спасибо, — говорит Савитар неожиданно севшим голосом и крутит банку в руках.
Киллер Фрост отмахивается, подбирает длинные полы плаща и садится рядом с ним — спина к спине, так, чтобы он мог на нее опереться. Открыть икру получается не сразу. Савитар списывает это на добросовестного производителя, потому что нельзя же вот так взять и признаться себе, что у него дрожат руки.
От Киллер Фрост тянет холодом не хуже чем от бетонного пола, веганская икра на вкус как морская капуста — что не удивительно, потому что это и есть морская капуста — то есть омерзительна. И все-таки Савитар прижимается к Киллер Фрост сильнее и упрямо отправляет в рот ложку за ложкой, а в груди зреет невероятное, разрывающее на части чувство.
***
Только к обеду Савитар понимает, что-то идет не так. Озарение приходит, когда они с Киллер Фрост едят бургеры на углу Нью-Порт и Уиллоу-стрит. Эту чудесную забегаловку, где собираются местные бомжи и готы, и где они совершенно не выделяются из толпы, Киллер Фрост заметила, когда они во второй раз взламывали банкомат. С тех пор они ходят сюда каждый день. Кое-кто из завсегдатаев даже начал здороваться.
— Что-то не так, — говорит Савитар и трясет головой в надежде, что нужные воспоминания просто завалялись где-то по углам.
Но ничего не меняется: Барри, которому положено носиться молнией по всему Восточному побережью в попытках спасти Айрис… даже и не пытается. Он отсылает Айрис и Уолли прятаться («Я не должен знать, где вы»), отправляет Джо и Циско к Лайле за инопланетной мега-батарейкой для Временной базуки («Если кто и сможет уговорить Лайлу, то это ты, Джо. Меня она даже слушать не станет»), а сам отправляется в дом Уэстов, отключает мобильник и затевает генеральную уборку.
— Что там? — интересуется Киллер Фрост. — Флэш не только временную базуку, но и временную систему ПРО налаживает?
— Нет, — отвечает Савитар и растерянно на нее смотрит. — Он драит унитаз.
Киллер Фрост давится разбавленным кофе.
— Может, рехнулся с горя? — предполагает она, прокашлявшись. — Знаешь, иногда люди под воздействием сильного стресса делают странные вещи. Полы моют, песни поют. Песен он не поет?
Савитару нечего ей ответить.
Они доедают бургеры и возвращаются в логово. Барри заканчивает с унитазом, долго оттирает белесые пятна на кафеле, а потом, вооружившись щеткой и комплектом зубочисток, лезет в духовку. «Oh, how strange a place to be till Edward comes for me, my heart is sighing,* — мычит он себе под нос, выковыривая из щелей пригоревший жир. — Keep drying!» Савитар потрясенно комкает фиберленовую тряпку и, не придумав ничего лучше, принимается протирать доспех.
— Я же говорю, в минуты стресса люди делают странные вещи, — хмыкает Киллер Фрост, наблюдая за тем, как он сдувает пылинки с наручей, и философски заключает: — У каждого — свой унитаз.
К четырем часам плита Джо Уэста блестит так, словно ее вчера купили, а Барри протирает верх шкафов и пылесосит потолок по углам. У Савитара даже близко нет такого плацдарма: только костюм. Не мыть же, в самом деле, заброшенный склад, в котором они обитают. Только не при Киллер Фрост.
— Ну, как он там? — спрашивает она, поджаривая очередную партию тостов. Три другие, разной степени замороженности, лежат рядом. Кажется, она пытается отыскать идеальную рецептуру, но Савитар слишком занят собственными переживаниями, чтобы интересоваться.
Завтра спросит.
— Отчищает ковер в гостиной клейкой лентой.
— Может, к поминкам готовится? — говорит Киллер Фрост и придирчиво рассматривает корку льда на поджаренном хлебе. — Ты не помнишь, где провожали, у вас в квартире или у Джо?
В шесть часов Барри бросает тряпку, которой вытирал пыль, прямо посреди гостиной, заказывает пиццу по Интернету и садится на диван. Савитар вспоминает, что он собирается пересматривать «Поющих под дождем».
Через шесть часов любовь всей жизни Барри должны зарезать на улице Инфантино, а он собирается слушать Джима Келли. Это уже чересчур.
— Пойду выясню, что там такое, — говорит Савитар, и доспех защелкивается на нем.
— Эй! — кричит Киллер Фрост. — А я?!
Но он уже выбегает из логова. К тому же, если она хотела узнать, какой план, ему все равно нечего ей ответить. Плана нет.
Воспоминания всегда немного запаздывают: на дорогу уходит не больше пятнадцати секунд, но когда Савитар врывается в дом Уэстов, уже закончились открывающие титры. Дон Локвуд и Лина Ламонт появляются на красной ковровой дорожке 1927 года.
— Привет, — поворачивается к нему Барри. — Посмотришь со мной? Пиццу скоро принесут.
Савитар медленно наклоняет голову к плечу и внимательно смотрит на Барри. Он и без чужих воспоминаний знает, до чего хорош: доспех скалится шипами, глазницы горят безумным голубым огнем скорости. Барри улыбается так, будто перед ним стоит самый обычный парень, и хлопает по дивану рядом с собой:
— Ну, давай. У нас ведь полно времени, верно? Целый вечер.
Савитар сам не понимает, как так выходит, что он вылезает из доспеха и идет к телевизору. Он, оказывается, даже не замечал, как сильно соскучился по всему этому: техниколору, чечетке и веселым бродвейским мотивам 50-х годов.
Космо Браун кувыркается и поет «Make ‘em laugh»**, когда приносят пиццу. Барри расплачивается с разносчиком, ставит коробки на стол. Потом молнией исчезает на кухне и возвращается обычным шагом с двумя стаканами колы. Савитар забирает у него один и тянет газировку через трубочку. На экране Дон объясняется Лине в ненависти и целует ее перед камерой.
— Обожаю этот момент, — говорит Барри.
— Да, я тоже, — отвечает Савитар и только потом понимает, что делает.
Барри отворачивается быстрее, чем Савитар успевает разглядеть его лицо. Это не помогает: воспоминания о радости накрывают его несколько секунд спустя. Что-то внутри отзывается горечью в ответ, и Савитар сжимает трубочку зубами. Чему радуется этот дурак? Да, он сидит тут, пьет колу, смотрит мюзикл.
Как будто это что-то значит. Как будто это может что-то изменить.
— Попробуй мексиканскую. — Барри протягивает ему кусок пиццы на салфетке. — Острая, тебе понравится. — Он заглядывает Савитару в глаза и добавляет чуть слышно: — Все хорошо, правда. Все хорошо. Ничего еще не случилось, у нас почти шесть часов.
Савитар откусывает пиццу — в самом деле, острая, — тянет колу, глядит в экран, по которому двигаются картинки. Волшебный закат. Дымка далеких гор. Пять сотен тысяч киловатт звездного света.
Шесть часов, чтобы притвориться, будто на самом деле они в кино, и счастье зависит только от правильно освещения на сцене. Шесть часов для спидстера — это целая жизнь.
Они вместе смеются над Линой и щелкают пальцами в такт музыкальным номерам. Барри, забывшись, подпевает, и Савитар раздраженно шикает на него: если уж слушать, то Джина Келли, а не хор зрителей. Когда Дон и Кэти в последний раз целуются на экране, в коробках еще полно пиццы, и Барри ставит «Джентльмены предпочитают блондинок». Лорелея, которая способна разглядеть бриллиант в чужом кармане, очаровательна, а Дороти чем-то неуловимо напоминает Киллер Фрост.
Любит ли Киллер Фрост старые мюзиклы? А Кейтлин Сноу? Савитар копается в памяти и не может вспомнить. Ни он, ни Барри никогда не спрашивали. Надо будет подарить ей такое же красное платье в блестках — не очень практично, но Савитар уверен, что ей понравится. Будет для особых случаев.
— Ну, что дальше? — спрашивает Барри под финальные титры, перебирая диски. — «Моя прекрасная леди» очень длинная, и «Звуки музыки» тоже… Может, еще пиццы закажем?
Савитар облизывает пальцы после последнего куска мексиканской. У них еще два с половиной часа.
— У тебя есть «Волосы»? — спрашивает он. — Всегда хотел посмотреть.
— Проверь у Джо, — предлагает Барри и идет к ноутбуку, заказывать маленькую «Маргариту».
У Джо полно дисков, и все они в полном беспорядке. Чтобы найти нужный, приходится перейти на суперскорость, и «Волосы» в конце концов оказываются в коробке из-под третьего «Индианы Джонса». Савитар засовывает фильм в плеер и устраивается на диване. Хиппи, веселые дети цветов, ждут Эру Водолея — ни войн, ни горя, ни смерти.
Надо же, думает Савитар. Сорок лет прошло, а Эра Водолея так и не наступила. Ожидания никогда не сбываются. А впрочем, какая разница? Девочка с белыми цветами в волосах — замечательная.
Он грызет корочки от пиццы и шумно тянет сок через трубочку; рядом, почти касаясь его плечом, сидит Барри. Наверное, это идеальный семейный вечер. На самом деле, если не считать чужих воспоминаний, Савитару не с чем сравнивать.
На последних аккордах «Let the sunshine in»*** Барри выключает телевизор и поворачивается к Савитару.
— Ну что, — говорит он фальшиво-бодрым голосом, — мы идем куда-нибудь?
На часах — без одной минуты полночь. До убийства Айрис четыре минуты.
Савитар смотрит, как секундная стрелка отсчитывает одно деление за другим. Три минуты пятьдесят девять секунд, три минуты пятьдесят восемь, три минуты пятьдесят семь… Он до сих пор не знает, где Айрис, но это неважно. У него достаточно времени, чтобы перевернуть Централ-сити вверх дном и притащить ее на улицу Инфантино. Даже на Землю-2 останется секунд десять. А впрочем, с нее и надо начать — где еще они могли спрятаться, как не у Харри под крылышком?
Три минуты сорок шесть, три минуты сорок пять. Чего он ждет?
— Генри? — шепотом зовет Барри.
«Я не Генри, я Савитар», — думает Савитар и не может произнести этого вслух. Он смотрит на секундную стрелку, и лицо Барри, захваченное боковым зрением, размытое и светлое. На щеке что-то блестит.
Почему он не может отсюда уйти?
— Генри, я все понимаю, правда… — Барри протягивает руки, словно хочет обнять его, и замирает в этой глупой позе. — Это временной парадокс, я знаю, ты должен идти и попытаться убить Айрис, а мы, наверное, не сможем тебе помешать. Но на самом деле ты не виноват, это не ты начал, я знаю. Иди. Наверное, так нужно. Я понимаю.
Тридцать три, тридцать два. Савитар отрывается от стрелки, смотрит ему в глаза — и видит себя: бледного, с безумными глазами и перекошенным ртом.
— Все в порядке, Генри, — Барри тянется к нему, обхватывает лицо руками, — все хорошо. Не бойся. Ты помни: я тут, я понял, и там… Тогда, потом… Когда ты появишься, я буду тут, я буду любить тебя, я не брошу тебя… Все будет по-другому, вот увидишь, иди, не бойся, я тут. Я видел будущее, и на этот раз я все сделаю правильно. Никто не будет страдать. Я люблю тебя.
Он втягивает воздух носом, и на ресницах висят капли, и этот звук, похожий на вой, он заполняет всю комнату, и Савитар хочет зажать уши, хочет, чтобы все стихло, оно сводит с ума, разрывает голову. А потом вспоминает вдруг: это кричит он сам. И тогда он дергается, и бьет наотмашь, не глядя, попадает по дивану, по своему колену, бьет Барри в плечо, потому что — будь ты проклята, Сила Скорости — что ему делать с этой любовью?
Что ему делать с ней теперь, когда осталось меньше трех минут?!
Он продолжает говорить, торопливо, сбивчиво, Савитар не понимает и половины. Барри твердит ему о том, что он рядом, что он его любит, что он знает: на самом деле Савитар не виноват. Это Барри убил Айрис — пусть и не простым ножом, как смельчак. Трусость, слабость, поцелуй. Все это тоже бывает смертельно.
Над его плечом Савитар видит часы с неумолимой секундной стрелкой. Две минуты двадцать девять. Двадцать восемь. Двадцать семь. Барри укачивает его, как ребенка, и бормочет на ухо: «Тише, тише, все хорошо». Савитар закрывает глаза. Сползает вниз, утыкается лицом в колени Барри, позволяя гладить себя по голове.
— Генри? — всхлипывает Барри у него над головой. — Генри, надо идти… Мы должны идти…
Савитар стискивает зубы до боли и глубже зарывается лицом в чужие колени. Тогда, в будущем, его близкие отвернулись от него — и он стал Савитаром. Жестоким богом, которому нужны человеческие жертвы.
Он просто хотел быть для них настоящим.
Теперь он настоящий для Барри. В его воспоминаниях Савитар находит самого себя: темный затылок, шею с выступающими позвонками, которые торчат из-под ворота куртки. А еще — то самое чувство, странное и искреннее, которое приковывает его к месту и делает ненужными человеческие жертвы. «Радуйся, — думает он, и сердце бьется где-то в горле. — Ну, радуйся же, Флэш, чтоб тебя. Ты спас ее. Ты победил. Я никуда не иду».
— Генри… — Барри наклоняется, закрывая его своим телом, и прижимается щекой к волосам.
***
Голова раскалывается, во рту словно кошки нассасли. Савитар сглатывает и морщится: оказывается, от мюзиклов и слез тоже бывает похмелье. Да еще какое.
Он открывает глаза. Прямо перед носом потертая диванная обивка, сверху наброшен флисовый плед. Ну да, конечно. Он вчера заснул прямо тут, в гостиной Джо Уэста, так и не добравшись до улицы Инфантино и не убив Айрис.
Савитар размышляет над тем, чтобы поплакать еще немного — просто на опохмел. В конце концов, какая теперь разница? Раз он не убил Айрис, значит, и сам скоро перестанет существовать. Флэш не потеряет возлюбленную, не впадет в тоску и не создаст реликтов. Нет реликтов — нет Савитара. Странно, что он до сих пор не рассеялся по ветру.
Когда он исчезнет, кто-нибудь будет его помнить? Что произойдет со скоростью Уолли и воспоминаниями Джулиана? И что станет с Киллер Фрост?
Он ворочается, подтягивает колени к груди и плотнее кутается в плед. Где этот Барри со своими чертовыми обнимашками, когда он так нужен?
Савитар копается в голове, пытаясь выудить нужные воспоминания, но ничего не выходит. Картинка смазанная и трясется, как в дерьмовом домашнем видео. Наверное, оттого, что после вчерашней ночи кто-то из них не в себе: или Барри, или он сам.
Он поворачивается на другой бок и видит Айрис. Вернее, ее ноги — она стоит у телевизора. Между ними журнальный столик, заставленный грязными стаканами и коробками из-под пиццы. Рядом на кресле валяется ее серое пальто, в котором Савитар ее так и не убил.
— Генри, — говорит Айрис напряженным голосом, — ты проснулся.
«Я не Генри, я Савитар», — думает он, но об этом даже говорить бесполезно. Поэтому он просто предлагает:
— Иди на хер.
На хер Барри. А Барри пусть идет на хер Эобарда Тоуна, ускорителя частиц и Силы Скорости. Ему даже почти неинтересно, что она тут делает и почему не бежит от него без оглядки. Барри постарался, не иначе.
— Вот тут обезболивающее. — Айрис ставит на стол пластиковый пузырек с таблетками, а рядом — стакан с водой. — Кейтлин разработала его в прошлом году. Конечно, твоя скорость регенерации выше, но Барри считает, что оно может подействовать.
Вместо ответа Савитар снова отворачивается к спинке. Несколько секунд тишины, и по паркету стучат каблуки. Савитар оглядывается и, убедившись, что она ушла, тянется за таблетками.
Пузырек стоит слишком далеко, и Савитар, запутавшись в пледе, наворачивается с дивана. Аккурат мордой в ковер.
— О Боже, — произносит Айрис на другом конце гостиной, и теперь ее шаги приближаются.
— Стой, не подходи к нему, — раздается над головой голос Уолли. Савитар и не подозревал о том, что он тоже здесь.
Хотя чему удивляться. Барри может валять дурака сколько угодно, но у Айрис, к счастью, еще остались здравомыслящие родственники. В углу наверняка сидит Джо с винтовкой наготове.
— Надо помочь ему, — говорит Айрис. — Папа вот-вот приедет.
Или не сидит. «Наверное, как раз за винтовкой отлучился», — думает Савитар, выпутываясь из пледа. Айрис и Уолли все-таки подходят ближе; вдвоем они поднимают его и сажают на диван. Поколебавшись, Уолли протягивает ему пузырек.
— Спасибо, мать Тереза, — говорит Савитар, — но руки у меня пока не отсохли.
Не то чтобы у него было к Уолли что-то личное — в конце концов, там, в будущем, они даже не успели познакомиться, — но надо держать марку суперзлодея. А еще он не хочет быть их должником, пусть даже в мелочах.
— Как скажешь, — фыркает Уолли. Он кидает таблетки обратно на столик и отводит Айрис прочь. На расстояние, которое ему кажется безопасным — хотя о какой безопасности можно говорить, когда ты сидишь в одной комнате со спидстером?
Савитар сардонически усмехается.
— Ну, и что все это значит? — спрашивает он. — Меня приняли в команду, пока я спал, и теперь все меня любят?
Айрис и Уолли переглядываются.
— Почти, — говорит она. — Барри… хочет тебе помочь.
— Когда ты… — начинает Уолли и осекается, не зная, как лучше подобрать слова. — Когда ты решил остаться здесь, а не идти на улицу Инфантино, то создал временной парадокс. Когда временная волна доберется до тебя, ты исчезнешь.
«Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю», — думает Савитар, с трудом удерживаясь от того, чтобы закатить глаза.
— Циско и Харри подсчитали, что у тебя есть еще несколько часов, — продолжает Уолли. — Барри надеется, что за это время мы успеем что-нибудь придумать, чтобы сохранить тебе жизнь.
— Как мило.
— Ага, я тоже так думаю, — мрачно замечает Уолли. Наверное, он сейчас вспоминает совет, который дал Барри на крыльце пару недель тому назад — и ругает себя на все корки.
— Папа сейчас заедет за нами и отвезет в Стар Лэбс, — говорит Айрис. — Остальные уже там.
У нее чирикает мобильник — это сигнал, что Джо ждет снаружи. Ладно, почему бы и нет. Раз у него еще несколько часов, то можно и повидать старых друзей напоследок. Сказать им все, что он о них думает, а потом спереть из ближайшего супермаркета ящик водки и напиться на крыше Меркьюри Лэбс в компании Киллер Фрост.
Он оставляет плед на диване, бросает прощальный взгляд на доспех, застывший посреди комнаты, и выходит вслед за Айрис и Уолли.
В центре управления Стар Лэбс кричат так, что слышно от лифта.
— …да я пальцем о палец!.. — бушует Джулиан.
— … почему мы вообще должны… — слышится голос Циско.
— … а может, окружить его постоянным… — пробивается Трейси.
— Аллен, ты идиот, — хрипло констатирует Харри.
Барри наверняка что-то отвечает им всем, но Савитар не может разобрать, и в воспоминаниях по-прежнему какая-то каша. Он заходит в центр управления — странная свита из Джо, Айрис и Уолли Уэстов держится позади — и разговоры мгновенно стихают, словно кто-то нажал кнопку «пауза» на магнитофоне. Команда Флэша просто стоит и смотрит на него. Савитар не мешает. Кто знает, может, именно сейчас кто-то собирается с духом, чтобы попросить у него автограф.
Первым отмирает Джулиан. Он кашляет, переступает с ноги на ногу и отворачивается к каким-то графикам, наспех нарисованным на стеклянных дверях.
— Что, даже не спросишь, где Кейтлин? — удивляется Савитар.
Джулиан багровеет и, развернувшись на каблуках, исчезает в смежной комнате.
— И тебе привет, Рожа-вафля, — говорит Циско. — Нравится? Специально для тебя придумал.
— Да ты гений, чувак, — ухмыляется Савитар. — По сравнению с «Генри» — предел мечтаний.
Он как раз собирается поделиться милыми домашними прозвищами собственного сочинения, когда из-за их спин появляется Барри. Глаза у него усталые и больные.
— Хватит. Пожалуйста, — тихо просит он и за локоть отводит Савитара к компьютерному пульту. — Иди сюда, сядь.
Несколько мгновений только тяжелое дыхание Барри нарушает тишину. А потом из угла слышится бодрый перестук барабанных палочек, и в центр комнаты выбирается Ха Эр.
— Так! — решительно произносит он, взмахивая палочками на манер дирижера. Савитар давит смешок. — Торжественная встреча — это прекрасно, но! Но пора за работу! Франциско, Харрисон, сюда, к стенду, будьте любезны… Уоллес, отойди, ты загораживаешь. Трейси, душа моя…
Передергивая плечами и косясь на Савитара, они расходятся комнате управления, возвращаются к прерванным разговорам. Ха Эр, не желая так быстро расставаться с чужим вниманием, продолжает болтать.
— Кофе! Вот что нужно нам всем! Чашечка крепкого, бодрящего кофе, с ореховым сиропом и двойным сахаром, верно? — Он выжидательно смотрит на Савитара.
— Нет. — Савитар улыбается, наслаждаясь своим крошечным триумфом — растерянным лицом Ха Эра, и добавляет с издевательской вежливостью: — Спасибо.
— Ага. — Ха Эр трет висок одной из своих палочек. — Тогда, вероятно, сироп малиновый? Точно, малиновый! Капучино с малиновым сиропом, и посыпать сверху корицей, и…
— Он любит чай! — обрывает Барри. — Зеленый! И несладкий.
Он оборачивается и с вызовом смотрит на свою команду. Как будто это не он все никак не мог запомнить простых вещей.
А может, именно поэтому.
— Зеленый, — повторяет Ха Эр, смешавшись. — Чай, ну да, конечно. Чай! Схожу за чаем!
В дверях он сталкивается с Киллер Фрост.
— Кейтлин! Ты пришла!
Киллер Фрост морщится, но не поправляет: кажется, она тоже смирилась с этим массовым проявлением слабоумия.
— Я рассчитывала прочитать обо всем из газет, — говорит она, — но там ничего не было. Так что я решила: почему бы не навестить старых друзей и не расспросить самой?
Она улыбается Айрис через комнату, отчего та ежится, и идет к Савитару.
— Ну, как прошел вечер?
— Отлично. Посмотрел «Волосы».
— Вот оно что. — Киллер Фрост хмыкает. Острый локоть упирается Савитару в плечо — и это, наверное, самое близкое к объятиям из всего, на что она способна.
Киллер Фрост не хуже остальных знает, что жизнь Айрис для Савитара означает смерть.
— Послушай, — говорит она, наклоняясь к нему чуть ближе, — если хочешь, мы могли бы…
Савитар качает головой и рассеянно прислушивается к воплям о статических полях.
— Нет, — говорит он. — Увы. Романтический момент упущен — сейчас это уже бесполезно.
Причина, следствие, прошлое, будущее. Улица Инфантино. Он стер себя из реальности — и этого уже не исправить.
— Ты же бог! — злится Киллер Фрост. — Неужели у тебя нет запасного плана?
Вокруг них — зона отчуждения, даже Джулиан, вернувшийся в центр управления, не рискует подходить близко. Можно говорить почти в полный голос. Появляется Ха Эр, бочком подбирается ближе. Протягивает Савитару стакан, а потом отходит, все так же боком.
— Был один, — признается Савитар, принюхиваясь к чаю. Это каркаде. Ну да, конечно: красный, зеленый — какая разница. — Взять их скоростную базуку, подкрутить там кое-что по мелочи и пальнуть в самого себя. Я стал бы частью времени. Должно было сработать. Но я даже не знаю, нашли эти придурки элемент питания для базуки или нет.
Киллер Фрост смотрит на него со смесью ужаса и восторга. Жаль, он не успел подарить ее то красное платье, как у Дороти Шоу. Из нее вышла бы отличная жрица у его алтаря.
— Мы все еще можем это сделать, — наконец говорит она.
— Думаешь, наши дорогие друзья согласятся все-таки превратить меня в бога?
— Да к черту наших дорогих друзей! — шипит Киллер Фрост. — Кто их вообще спрашивает?! Возьмем в заложники Айрис, а не хватит, так еще и меня, скажем им, что я исцелилась и хочу обратно в семью, и пусть ищут блок питания и крутят, что там надо подкрутить!
Продолжение в комментариях
@темы: фик, Secret Santa-2018
