Название: 501-й подводный легион
Автор: Young Justice
Бета: Young Justice
Канон: мультсериал Young Justice (The series)
Пейринг/Персонажи: Калдур'Ам, Черная Манта, Уолли Уэст, Артемида Крок, эпизодами М'ганн М'орзз и Найтвинг, оригинальные персонажи, остальные члены Команды и "Света"
Размер: около 40 500 слов
Категория:джен
Жанр: приключения, юмор, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Калдур'Ам понятия не имел, чем обернется для него согласие стать агентом в армии Черной Манты.
Предупреждения: смерти второстепенных персонажей, вольное обращение с событиями и матчастью канона
Ссылка на скачивание: doc/txt/fb2
Часть 1
12 мая 2011, 17:46
— Твои солдаты, — объявил отец и опустил тяжелую, затянутую в черную боевую рукавицу ладонь Калдуру на плечо. — Калдур’Ам, теперь ты — их командир.
В его голосе слышались гордость и чистая отцовская радость за сына, который наконец-то из мальчика превратился в мужа. Так и не скажешь, что издевается.
Калдур подавил вздох. «Его солдаты» — около двадцати человек, все мужчины, многие небритые и почти все помятые жизнью, в потрепанной форме старого атлантийского образца — сопели, чесались, ковырялись в зубах, переминались с ноги на ногу. На боевую единицу они не походили даже близко; уж скорее на случайный сброд, который согнали на плац и велели стоять смирно хотя бы пятнадцать минут. Скорее всего, печально решил Калдур про себя, это недалеко от истины.
Пятнадцать минут между тем подходили к концу: новоявленные солдаты изнемогали, непривычные к смотрам. Еще немного — и появятся первые дезертиры, помчавшиеся кто за пивом, а кто отлить. Парень в первом ряду, мелкий и тощий, как жердь, с жидким ежиком блекло-рыжих волос, стоял, вытянувшись по стойке смирно, и беспрестанно дергал кончиком носа. На лице его была написана мука: должно быть, нос невыносимо чесался, но парень боялся поднять руку перед лицом высокого начальства. Калдуру стало его жаль.
— Вольно, — скомандовал он и повернулся к отцу, чтобы новобранец мог спокойно почесаться. — Благодарю тебя, отец. Не сомневайся: я не подведу тебя!
Получилось отлично: пафосно, восторженно и исполнено сыновнего старания угодить. Калдуру даже стало противно. Отец довольно улыбнулся и кивнул:
— Я не сомневаюсь. А теперь, Калдур’Ам, оставляю тебя с твоим взводом.
Он еще раз хлопнул любимого сына по плечу и зашагал прочь по плацу. Калдур с тоской проводил его взглядом. Что он здесь делает? Как он здесь оказался? Как, о великий Посейдон, как он позволил Найтвингу втянуть его в это безумие?! Калдур попытался припомнить подробности судьбоносного разговора, но все было как в тумане. Наверное, подумал он, вообще не стоило разговаривать с этим манипулятором.
За спиной послышался шум, и Калдур обернулся. Задние ряды, решившие, что «вольно» означает «можете идти», уже начали расползаться, как муравьи из сахарницы; тощий парень в первом ряду все так же прижимал руки к бокам. Нос дергался еще сильнее, а в глазах блестели слезы отчаяния. «Да почешись уже наконец», — хотел было сказать Калдур, но вместо этого произнес:
— На сегодня свободны. Отправляйтесь в казармы. Завтра в семь утра — построение. Начинаем тренировки.
Тощий с облегченным вздохом нырнул в толпу и принялся изо всех сил скрести нос. Калдур ожидал, что остальные исчезнут из его поля зрения так же быстро, но солдаты, до того мечтавшие смыться, и чем скорее, тем лучше, почему-то не спешили расходиться.
— В чем дело? — спросил Калдур. — Приказ не ясен?
Вперед протолкался высокий лопоухий мужчина лет сорока. Плечи были ссутулены, на вытянутом лошадином лице застыла печать мировой скорби. Что бы с ним ни случилось, он твердо считал, что уже пережил свой личный апокалипсис, а значит, может безо всякого страха говорить со старшими по званию.
— Видите ли… сэр, — начал он. — Тут дело такое, что, в общем… Как бы это. Ну, казармы — они где?
12 мая 2011, 21:20
Некоторые всерьез полагали, что армия Черной Манты не покидает подлодок. Незримые и неуловимые, сокрытые от мира толщей воды, бойцы в черных скафандрах спят, едят, тренируются и строят планы по захвату мира — и все это не ступая на сушу, как какие-нибудь пираты с Летучего Голландца.
Калдур, к стыду своему, считал точно так же — пока не примкнул к армии отца и не выяснил, что за три недели на подлодке запросто можно свихнуться с непривычки, тренироваться из-за качества воздуха там невозможно, а строить планы по захвату мира особо негде. Из всей флотилии хоть сколько-нибудь комфортабельным был только флагманский корабль, на котором плавал сам Черная Манта. Но туда любящий отец приглашал Калдура только по особым праздникам.
В море на патрулирование и операции выходило одновременно не больше трети бойцов. Основные же силы расположились рядом с крошечной деревушкой на северном побережье Аляски. Тут было тихо, спокойно и просто невыносимо холодно. Сегодня столбик термометра наконец вскарабкался на отметку 0, хотя два дня назад был на минус семи и плевать хотел на середину мая. Представители властей последний раз приезжали сюда десять лет назад, чтобы пересчитать оставшихся в живых поселенцев. Местные жители, все двести с лишним человек коренных американцев, воспринимали соседство с новоявленной военной базой с философским спокойствием. Суровый климат и радарная станция времен холодной войны, окончательно разобранная только в новом веке, приучили их к тому, что военные приходят и уходят, а Пойнт-Лей остается.
Иными словами, место для базы было идеальным. Здесь соорудили доки для подлодок и бараки для солдат, разметили места учений и построили приличный дом под штаб-квартиру. Большая часть зданий была весьма основательной и отлично отапливалась: наемники, составлявшие основу армии Черной Манты, не стали бы просто так отмораживать себе задницы. Места должно было хватить всем.
На то, чтобы расквартировать свой многострадальный отряд, у Калдура ушло почти четыре часа.
Лучшие бараки были, разумеется, заняты наемниками. Пополнения никто не ждал и ресурсов выделять на него не собирался: пожилой офицер, по виду — старый прожженный снабженец, холодно объяснял Калдуру, что коек нет, матрасов нет, одеял тоже нет. И не будет. Время от времени он отрывал взгляд от экрана ноутбука, на котором была открыта схема базы, и неодобрительно косился на толпившихся за спиной Калдура солдат. На лице у него было написано, что, будь его воля, они бы даже старую списанную форму не получили.
— Ну все, хватит! — не выдержал Калдур и со всего маху ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула чашка с кофе.
Снабженец удивленно поднял брови. Не церемонясь, Калдур развернул ноутбук к себе.
— Вот тут, в отсеке C, двадцать четыре места. Разместишь мой отряд там.
— Отсек С зарезервирован за группой Эпсилон, — монотонно забубнил снабженец. — Группа Эпсилон находится на задании в Тихом океане и вернется ориентировочно через четыре дня. Таким образом, не представляется возможным…
— Вернется через четыре дня? — оборвал его Калдур, с трудом сдерживаясь, чтобы не запустить ноутбуком в стену. — Отлично. Вот их и переселишь.
Снабженец пожевал губами, и Калдур почувствовал, как в груди поднимается что-то темное, жестокое, недостойное. Желание позвать папу.
— Исполнять приказ, — хриплым от злости голосом произнес он, и снабженец нехотя потянулся за ключами.
Когда они, вконец измотанные, под мелким колючим снежком, топали через территорию базы к нужному строению, Калдур поинтересовался у лопоухого страдальца, который понуро брел рядом:
— А где вы были весь день? Ведь вас же не к смотру привезли.
Лопоухий поднял голову и взглянул на Калдура с удивлением.
— Как где? Ну. Это. В ангаре, это… Сидели. Ждали.
Калдур открыл было рот, чтобы спросить: «Чего ждали?», и тут же закрыл. И так понятно, чего. Командира и манны небесной.
После такого оставалось одно: отправиться в Пойнт-Лей и напиться.
В деревню Калдур пошел пешком. Путь по разбитой дороге по щиколотку в грязи занял полтора часа; на мотоцикле он бы уложился в десять минут, но личного транспорта Черная Манта ему не оставил, а просить ключи было сегодня ниже достоинства Калдура. К тому же, как бы глупо это ни было, ему не хотелось ставить отца в известность о каждом своем шаге. Хотя кроме Пойнт-Лей пойти вокруг все равно было некуда.
Арктическое солнце, которое и не думало заходить, било в затылок. Калдур купил три бутылки пива в круглосуточном магазине и выпил их в ближайшей подворотне, прислонившись спиной к стене. Потом два раза прогулялся туда и обратно по главной — и, по большому счету, единственной — улице. На скамейке под фонарным столбом целовалась парочка, в кабаке напротив кто-то пьяным голосом орал инупиатские народные песни. Калдур остановился у телефона-автомата, мучительно борясь с желанием позвонить Найтвингу и сказать все, что он о нем думает.
Наконец он зашел в будку, снял трубку и набрал знакомый номер. Ему ответили четыре гудка спустя.
— Да? — послышался заполошный голос Уолли Уэста. — Алле! Алле, что такое, алле?
— Привет, — сказал Калдур. — Хотел сказать тебе: Найтвинг — хренов говнюк!
— Да что ты говоришь, — пробормотал Уолли и, судя по звуку, подавил зевок.
Калдур решил, что другого приглашения ему не нужно. Когда еще получится излить душу?
— Послушай, — сказал Уолли, когда Калдур остановился перевести дух, — это все, конечно, прекрасно. То есть я имел в виду, кошмар и ужас, и совершенно согласен, Роб засранец и интриган. Но почему ты звонишь мне?
— Он больше не Робин, он Найтвинг.
— Да какая, к хренам, разница?! — взорвался Уолли. — Как бы его сейчас ни звали и какой бы скотиной он ни был, какого черта ты звонишь мне, а не ему?!
— Конспирация, — не задумываясь, ответил Калдур. — Вдруг Черной Манте придет в голову проверить, кому звонили из таксофона в Пойнт-Лей?
На самом деле он вообще не должен был никому звонить. Они должны были держать связь через интернет — изначально Калдур рассчитывал, что сможет подключиться к какой-нибудь общественной сети и отправлять Найтвингу сообщения. Но увы. В Пойнт-Лей не было общественной сети. В Пойнт-Лей даже телефонами по-прежнему пользовались стационарными, потому что сигнал сотовой связи был так слаб, что на него вообще не стоило обращать внимания. Избранные счастливчики устанавливали у себя антенны-усилители и тянули от них провода к компьютерам — но вламываться в чей-то дом Калдур был не готов. Уолли вздохнул. Калдур почти видел, как он закатывает глаза.
— И звонок мне, значит, подозрений не вызовет?
— Ты ведь тоже ушел из Команды. Может, потому что ненавидишь Найтвинга.
— У меня тут пол-четвертого ночи, — мрачно заметил Уолли. — Я тебя ненавижу. И ты не боишься, что, если Черная Манта такой умный, то просто поставил на этот таксофон жучок для прослушки?
Калдур отстранился, насколько позволял шнур, и окинул взглядом телефонный аппарат. Рычаг, на который вешали трубку, покосился; цифры на наборном диске давно стерлись и были заново написаны синим маркером; металлический корпус основательно изъела ржавчина. Калдур готов был биться о заклад: этот ветеран застал еще Ричарда Никсона в президентах. Кто знает, может, в семьдесят втором по нему обсуждали Уотергейтский скандал.
Странно было, что автомат вообще до сих пор работал.
— Исключено, — уверенно произнес Калдур. — У Черной Манты во всей армии не найдется такого эксперта, чтобы справиться с этой рухлядью. Все равно как если бы тебе предложили хакнуть ЭНИАК.
— Что хакнуть?
— ЭНИАК. Компьютер сороковых годов, в который загружали данные перфокартами.
— Перфокартами? — переспросил Уолли. — Господи, да я даже не знаю, что это такое.
— Вот и я о том же.
— Но Роб, наверное… — начал Уолли, но Калдур, вскипев, не дал ему закончить.
— Слышать об этом еблане не хочу! Я тут торчу, между прочим, по его милости, так что не надо мне тут напоминать лишний раз, какой он фантастический! Это он решил, что из меня выйдет крутой двойной агент! К тому же, — помолчав, добавил он, — даже если меня раскроют, особой беды не произойдет.
— Как это? — с подозрением поинтересовался Уолли.
— А вот так. — Калдур зажмурился и потер переносицу. — Черная Манта мне не доверяет, и шансов у меня — никаких. Три месяца прошло, а он все меня испытывает.
— Его можно понять, — заметил Уолли. — Все-таки ты четыре года с ним воевал не на жизнь, а на смерть. Странно было бы вот так взять и заключить тебя в объятия, что бы ты там ему ни говорил.
В этих словах была доля истины, да еще какая. Калдур и сам пришел бы к тому же выводу, если бы не позволил Найтвингу запудрить себе мозги.
— Сегодня отец выдал мне взвод, — поделился он. — Думаю, это какой-то очередной тест. Типа: хороший ли я командир, и все дела. И я его завалю, даже не сомневайся.
— Почему? Ты ведь действительно хороший командир.
— Ага. Только солдаты у меня — дерьмо.
Уолли закашлялся.
— Ты, главное, смотри, при них этого не сболтни, — посоветовал он. — Обидятся еще.
— Уолли, я серьезно. Это сброд какой-то. Отбросы. Ты бы их видел! Отец надо мной издевается. Собрал их по помойкам и предлагает теперь сделать из них элитный отряд. А если у меня не выйдет — то есть, я хотел сказать, когда у меня не выйдет, потому что это имбецилы — он вышвырнет меня пинком под зад. — Калдур сглотнул, чувствуя, как к горлу неумолимо подкатывает пьяная истерика. Третья бутылка пива была явно лишней: атланты переносили этиловый спирт так же паршиво, как и коренные народы Севера, а он все-таки был наполовину атлантом и от мамы унаследовал лучшее. — Что мне с ними делать? Что мне делать, Уолли?!
Ответить Уолли не успел: на линии закипело и защелкало, и на долю секунды Калдур испугался, что на таксофоне действительно стоит прослушка. Сейчас в трубке раздастся злодейский смех Черной Манты, а из кабака вывалится отряд наемников с лазерными пушками наперевес.
Реальность, разумеется, оказалась куда хуже.
— Что тебе делать, Калдур? — низким, угрожающим голосом, в котором не было ни капли сна, проговорила Артемида. — Ты спрашиваешь, что тебе делать? Я скажу тебе. Пойти в жопу, ты, хуесос сраный, какого хера ты звонишь нам посреди ночи?! Мудак ты ебаный, погоди у меня, хуйло… я до тебя еще доберусь…
Калдур слушал молча — пополнял словарный запас. Что-то подсказывало: в ближайшие месяцы ему пригодятся все возможные ругательства.
— Рада, что с тобой все хорошо, — заключила Артемида и бросила трубку. Следом за ней отключился Уолли. Калдур представил, как они вдвоем отправляются спать в свою теплую постель, а на улице — нормальный май и нормальная ночь, и через семь часов им не надо выводить на плац толпу безмозглых новобранцев.
— Я еще позвоню, — пообещал он коротким гудкам, похлопал таксофон по облезшему боку и медленно тронулся в обратный путь.
13 мая 2011, 6:54
До базы он добрался около двух ночи. Стояли унылые северные сумерки: когда солнце все-таки село, а ночь так и не наступила. При желании можно было читать; спать при всем желании не получалось. Мучаясь от слишком рано наступившего похмелья и света, пробивавшегося в щели между шторами, Калдур четыре часа проворочался с боку на бок и в шесть утра выполз из кровати, несчастный и совершенно разбитый.
Его солдаты, судя по унылому виду, чувствовали себя не лучше. Пошатываясь, спотыкаясь и потирая опухшие со сна физиономии, они потерянно бродили по плацу — и одно только это зрелище вызывало новый приступ головной боли.
— Стро-ойся! — скомандовал Калдур, прижимая пальцы к переносице.
Бойцы послушно сбились в кучу в середине площадки. Калдур помолчал с минуту, пережидая, пока уляжется хаотичное броуновское движение: всем хотелось оказаться в задних рядах. Единственным, кто не менял диспозиции, оказался вчерашний дохляк. Он все так же прижимал руки к бокам и во все глаза таращился на командира.
— Смир-рно! — приказал Калдур.
Солдаты замерли, кто где стоял, и он невольно восхитился безымянным героем, который сумел расставить их накануне. Тридцать секунд прошло в тишине, а затем раздались первые покашливания. Кто-то шмыгнул носом, кто-то срыгнул. Здоровенный детина-атлант, стоявший прямо напротив Калдура, завел руку за спину и рассеянно почесал задницу.
— Есть здесь кто-нибудь, кто служил в армии? — спросил Калдур. Никто не ответил. — Ясно. Сегодня начинаем занятия по строевой подготовке. Итак…
Через пятнадцать минут, основательно взмокнув, несмотря на холод и ветер, Калдур добился хоть какого-то подобия порядка. Его бойцы стояли почти ровно и почти там, где надо. Пожалуй, можно было переходить к более сложным маневрам.
— Направо кру-угом! — скомандовал он.
Строй пришел в движение. Пара человек стремительно обернулась вокруг своей оси, еще один — запутался в ногах и, поскользнувшись на обледенелой земле, шлепнулся на задницу, заодно повалив соседей. Но по сравнению с тем, сколько народу повернулось налево, это была сущая ерунда.
— Ты куда прешь, хлюпик?! — заорал детина-атлант, которому рыжий дохляк врезался носом в солнечное сплетение.
Калдур сжал зубы, борясь с желанием просто развернуться и уйти. Эти парни безнадежны.
Дохляк тем временем вытянулся в струнку и отважно вскинул голову.
— Я не хлюпик! — пронзительным фальцетом выкрикнул он.
Детина злобно набычился. Дохляк испуганно втянул голову в плечи, соображая, что же пошло не так, и торопливо сделал вторую попытку:
— Сам ты… хлюпик!
— Че? — изумился детина.
— Хлюпик, — отчаянно взвизгнул рыжий дохляк, — это звучит гордо!
Кто-то сзади громко заржал. Детина ошалело хлопнул глазами. На лице, не отягощенном признаками интеллекта, были написаны мучительные сомнения. Он никак не мог понять: оскорбили его или нет, и стоит ли набить хлюпику морду.
— Ты че, бля… — начал он, и тут Калдур наконец вспомнил, зачем он сам здесь стоит.
— Отставить! — рявкнул он. — Встать по стойке смирно!
Он подождал, пока они кое-как восстановят строй, и обвел свой несчастный взвод взглядом.
— Так, еще раз. Все знают, где право? Точно все?!
Пара человек в задних рядах сосредоточенно похлопали себя по бокам, проверяя, где у них право. Лопоухий сосуд мировой скорби задумчиво скреб в затылке. Хлюпик гордо вскинул голову. Детина-атлант надулся. На лбу у него ясно читалась надпись: «Ну я же не тупой».
— Хорошо, — кивнул Калдур. — Направо кру-гом!
Треть бойцов лихо развернулась налево. И, к ужасу и отчаянию Калдура, это были уже совсем другие люди. Он заставил себя выдохнуть и успокоиться. Отлично. Они путают, где право, а где лево. Но ведь даже крыс лабораторных учат, куда надо поворачивать! Должен быть какой-то выход.
Пока новобранцы ругались и выясняли, кто повернул не туда, Калдур лихорадочно соображал. Было где-то, в какой-то армии мира, такое, что солдатам к ногам привязывали не то солому, не то траву. Он огляделся по сторонам. Соломы, разумеется, не нашлось, но у края плаца что-то росло. Приглядевшись, Калдур с изумлением узнал крапиву.
Чахлые ростки, отчаянно боровшиеся за жизнь, дрожали под холодным майским ветром, и только господь бог знал, как их вообще занесло в такой климат. Не иначе как продукт генной инженерии и бесчеловечных опытов инопланетян. Впрочем, Калдур недолго ломал над этим голову.
— За мной! — скомандовал он и направился к зарослям. — Шагом марш!
За спиной послышался топот двадцати ног. Привязывать было нечем, поэтому Калдур просто засовывал крапиву за голенище сапог, рассудив, что через плотную ткань формы ожога все равно не будет. Ну а если кто-то из новобранцев не умеет заправлять штаны в сапоги, пусть пеняет на себя. Во второй, левый, сапог он напихал сухой травы и снова отправил бойцов на построение.
На этот раз дело пошло веселее.
— Кра-а-апива! — командовал Калдур. — Шагом марш! Шагом марш, я сказал, не спать мне тут! Кра-а-апива! Крапива, мать твою, где у тебя крапива, дебил?! Так, стройся! Кра-а-апива!
— Крапива? — произнес у него за плечом тихий вкрадчивый голос.
Калдуру захотелось провалиться сквозь землю. Справившись с постыдным желанием немедленно сбежать, он повернулся и встретился взглядом с отцом. На лице Черной Манты застыло непередаваемое выражение: смесь ужаса, восхищения и сомнения в психической полноценности своего ребенка.
Впервые в жизни Калдур от души порадовался тому, что Бэтмен, разговаривая с ним, никогда не снимал маску.
— Отец, — выдавил он, — рад тебя видеть.
— Крапива? — повторил Черная Манта.
— Мы отрабатываем элементы строевой подготовки.
— Ну да, — кивнул Черная Манта. Он переглянулся со своим помощником; тот, похоже, с трудом удерживался, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Строевая подготовка. Конечно. Продолжай, Калдур’Ам, я верю в тебя.
Он пошел прочь, и Калдур остался со своим притихшим взводом. Несколько минут все молчали, а потом лопоухий страдалец кашлянул и приподнялся на цыпочки.
— Командир, а, командир? — окликнул он. — Мы, ну… Это. Крапива, да?
16 мая 2011, 21:43
— Что, служба тяжелая? — поинтересовалась пожилая продавщица-инупиатка, выставляя на прилавок две бутылки с пивом.
— Да, — лаконично ответил Калдур.
В подробности того, насколько тяжела его служба сегодня, он решил не вдаваться. Инупиатка сочувственно покачала головой.
— Понимаю, — сказала она. — Но ты все-таки держись. Пить по-черному — это тоже не дело.
В первую секунду Калдуру захотелось сказать, что ничего она не понимает и пусть не указывает ему, что тут дело, а что нет. Но потом он взглянул на ее изрезанное морщинами, обветренное, смуглое лицо — кожа была лишь немного светлее его собственной — и почувствовал: да, она понимает все. Дочь исчезающего народа, всю жизнь продававшая консервы и пиво в покосившейся халупе с вывеской «Магазин Пойнт-Лей», застрявшая на краю света среди льдин и серой тайги, где на смену кошмарной полярной зиме приходит тоскливое полярное лето — она точно знала, что такое отчаяние и безысходность.
— Дайте еще одно пиво, пожалуйста, — попросил он и снова полез за кошельком.
Инупиатка хмыкнула и выразительно выгнула бровь.
— Ты хоть закусь возьми, — сказала она и шлепнула рядом с пивом внушительную вязанку сушеной рыбы.
Калдур заплатил за все.
В подворотне, наплевав на холод, обжималась давешняя парочка, на скамейке вытянулся закутанный в синюю рыбацкую куртку дед. Все, что оставалось Калдуру, это обосноваться в телефонной будке. Рыбу он положил прямо на аппарат, пиво аккуратной батареей расставил под ногами.
К концу первой бутылки его поразила жуткая мысль, что такими темпами он сопьется быстрее, чем «Свет» поработит человечество; к середине второй стало все равно. Начав третью, Калдур почувствовал, что настало самое время позвонить Уолли.
— Они вернулись, — сообщил он, когда на том конце сняли трубку.
— Кто? — заспанно спросил Уолли.
— Группа Эпсилон. Вернулись с миссии в Тихом океане. Прибыли в док сегодня в три часа дня.
— Ага, — сказал Уолли. В трубке послышались возня, а потом глухой удар падающего тела и чертыхание. Калдур подождал, пока Уолли выберется из семейной спальни. — Эпсилон, миссия в Тихом океане. И что? Мне срочно сообщить Найтвингу?
— При чем тут Найтвинг? — удивился Калдур.
— Группа Эпсилон, — повторил Уолли. — Это ты секретную информацию передаешь, или что? И, мать твою, почему опять мне?!
— Да какая к хренам секретная информация?! — взвыл Калдур. Кажется, надо было начать разговор с чего-то попроще, но душевное волнение и выпитое пиво не давали сосредоточиться. — Ты что, не понял?!
Несколько секунд Уолли молчал.
— Нет, — наконец признался он. — Не понял.
Калдур выдохнул, сосчитал до десяти — кажется, шесть оказалось где-то не на месте и попробовал заново.
— Группа Эпсилон вернулась. Из Тихого океана. На базу. Сдала судно, отметилась, пошла в барак, а там! А там — мои! На их койках, блядь! Они им: выметайтесь, а те: пошли на хер… Хлюпик драться полез. Ты это представляешь себе?! Хлюпик! Полез драться с группой Эпсилон!
— Нет, не представляю, — сказал Уолли. — Я вообще не представляю, ни кто такой этот твой Хлюпик, ни кто такие группа Эпсилон. Может, все-таки Найтвингу позвонишь, а?
— Да пошел он, говнюк сраный! — взвился Калдур. — Нахуя он мне сдался?! Короче, Хлюпик драться полез, хорошо, что я рядом был, а они пошли к Петерсону, и Петерсон им такой: ничего не знаю, командир Калдур’Ам приказал, спрашивайте у Черной Манты… Мудак. Я приказал, конечно, но вообще я ему их переселить приказал… Уолли, ты меня слушаешь?
— Конечно, — невозмутимо ответил Уолли. — Командир Калдур’Ам приказал, чтобы они пошли к Петерсону от Черной Манты, но Хлюпик подрался, и его не переселили. Очень интересно, продолжай, пожалуйста.
Калдур закрыл глаза ладонью, спасаясь от безжалостного ночного солнца. От пива во рту остался мерзкий кисловатый привкус, переносицу долбило болью: пока еле-еле, но Калдур знал, что скоро слабое постукивание превратится в настоящий отбойный молоток. Продолжать, в общем-то, было нечего: Хлюпику положили холодный компресс на расквашенный нос, а бойцы из Эпсилон целый час орали и матерились. Все это время Калдур слушал их, стараясь удержать хорошую мину при плохой игре. Сказать ему было нечего, и он просто молчал, скрестив руки на груди. В конце концов наемникам надоела его непробиваемая невозмутимость: они насели на Петерсона, старого злопамятного снабженца. Петерсон выделил им места в отсеке Е, и инцидент был исчерпан.
Но раз уж Уолли сам спрашивает…
— А еще крапива, — сказал Калдур. — Ты ведь не знаешь про крапиву, да? Я тебе сейчас расскажу. Крапива.
В трубке послышался странный звук: не то кашель, не то стон.
— Как там у тебя интересно, — сказал Уолли, когда Калдур закончил описывать учения по строевой подготовке.
— Очень. Не то, что в какой-то там команде юных супергероев.
— Это все на благо человечества. Ну и мы же никогда строем не ходили… Может, у них это с непривычки? Я сначала тоже путал право и лево на суперскорости. Ноги иногда работают быстрее головы.
— У них нет суперскорости, — буркнул Калдур. — И ноги, разумеется, у них работают быстрее. В голове там работать просто нечему.
— Все будет в порядке, Калдур, — помолчав, сказал Уолли, и от этих слов в груди потеплело. — Ты справишься. Ты отличный командир, и герой, и вообще. Я в тебя верю.
— Спасибо.
— И еще кое-что.
— Да?
Уолли прокашлялся.
— Если ты, мудак, еще раз позвонишь нам посреди ночи, я начну отключать телефон.
— Не вопрос, — согласился Калдур. — Отключай, пожалуйста. Я помню твой мобильник.
Он повесил трубку и одним долгим глотком допил пиво. Рыба благоухала на таксофоне, бесконечный северный день медленно клонился к тому, что в этом безумном месте называлось ночью. Калдур аккуратно пристроил бутылку рядом с ее товарками и вышел из будки.
Ему срочно требовалась добавка.
Он проснулся от того, что подобие ночи закончилось, и солнце, снова поднявшееся над горизонтом, беспощадно било в глаза. Поворочавшись, Калдур обнаружил, что лежит на скамейке, заботливо укутанный в синюю рыбацкую куртку, а под голову ему подсунута связка сушеной рыбы. Затылок трещал так, словно внутри кто-то собирался проделывать дырку перфоратором. Что произошло, сколько еще он выхлебал и как в итоге здесь оказался, он не помнил.
Калдур закрыл лицо руками и дал себе твердый зарок бросить пить.
Пошатываясь, он встал со скамейки, прихватил куртку в одну руку, а рыбу — в другую, и поплелся в магазин. Продавщица-инупиатка сидела за прилавком и читала газету девяносто восьмого года выпуска. Услышав, что кто-то вошел, она подняла голову и взглянула на Калдура поверх очков.
— Доброе… утро, — просипел он.
— Ну, доброе, — хмыкнула она в ответ и потянулась к кофемашине. — И да, пожалуй, что и утро. Четвертый час пошел.
После кофе Калдуру стало лучше. Оставив куртку и связку рыбы инупиатке, он вышел обратно, в холодную и яркую северную ночь. Оскальзываясь на заледеневшей грязи, Калдур вяло размышлял над тем, как ему повезло, что он наполовину атлант — иначе мог бы и замерзнуть насмерть. Славная смерть была бы для юного героя.
До базы Калдур добрался около пяти утра. До побудки оставался еще час, и он рассчитывал незамеченным пробраться в свою комнату. Времени было как раз достаточно, чтобы отмыться после ночных приключений в Пойнт-Лей и сварить себе еще кофе покрепче. Миссия была почти выполнена, когда навстречу ему вышел отец.
Трудно сказать, кто из них растерялся больше.
— Калдур’Ам, — сказал отец. — Тебя не было в лагере всю ночь.
— Да, — признал Калдур. Не отпираться же, когда тебя поймали с поличным.
Отец нахмурился. Рот стал жестким, между бровей пролегла морщина.
— Где ты был? — спросил он, и Калдуру стало не по себе.
Потому что он понятия не имел, что хуже: то, что он, сын Черной Манты, рассказывал Киду Флэшу о секретных перемещениях наемников «Света», или то, что он, сын Черной Манты, каких-то два часа назад валялся пьяным на главной улице Пойнт-Лей.
— Я изучал окрестности, — сказал Калдур. В конце концов, это была истинная правда. — Думаю, моему взводу не помешали бы полевые учения.
— Ты изучал окрестности? — переспросил отец. — Ночью?!
Вместо ответа Калдур повернулся и посмотрел на сиявшее в небе солнце.
— Пока наши враги не повержены, нет времени спать, — сдержанно произнес он. — Я был в деревне, а также осмотрел побережье. Бухты к северу подойдут для тренировок в скафандрах.
Потрясенный, Черная Манта посторонился, пропуская его внутрь. Калдур направился к дверям, вскинув голову и гордо расправив плечи. Пивом после пары чашек кофе и двухчасовой прогулки от Пойнт-Лей до базы от него уже почти не пахло, но Калдур невольно задержал дыхание. Он уже почти зашел, когда отец неожиданно схватил его за локоть.
— Постой, — произнес он и втянул носом воздух. Калдур в ужасе замер: неужели все-таки учуял?! — Калдур’Ам, а почему от тебя несет рыбой?
17 мая 2011, 7:15
— Кра-апива! — привычно скомандовал Калдур.
Взвод, вместо того, чтобы повернуться направо, неловко затоптался на месте. Калдур помассировал переносицу двумя пальцами и решил, что это отличное начало дня. Вернее, продолжение, если считать веселую ночь в Пойнт-Лей и такое же веселое утро.
— В чем дело? — спросил он. — Приказ не ясен? Или где у вас крапива, вы тоже забыли?
— Нет, — сказал кто-то из середины строя, и Калдур удивленно поднял голову.
Обычно солдаты не рисковали с ним спорить, а когда уж очень надо было, отправляли переговорщиком лопоухого страдальца. Должно быть, он, как старший, пользовался уважением товарищей. Но сейчас голос был незнаком.
Сквозь строй к Калдуру протолкался мужик лет тридцати. Борода была лихо подстрижена с одного боку, длинные сальные волосы лежали на плечах, форма была узка в груди и сидела как-то особенно криво. Но самой выдающейся чертой были его глаза: пожалуй, впервые в жизни Калдур видел, чтобы кто-то так косил. Пока левый зрачок смотрел прямо, правый замирал у дальнего уголка глаза, приподнимаясь и опускаясь по своему желанию. Со стороны это выглядело жутковато.
— Так в чем дело, рядовой? — повторил Калдур, старательно глядя бойцу в переносицу. В то время, как правый глаз солдата пытался просверлить его насквозь, левый изучал что-то на горизонте.
Ну ладно, решил про себя Калдур. В конце концов, в бою они будут в шлемах. Никто и не заметит. Хотя какая была бы психологическая атака на противника!
— В общем, мы тут подумали, — начал солдат и, спохватившись, добавил: — сэр. Так вот. Мы подумали: чего мы только ходим туда-сюда? Мы же это, стрелять должны! Драться там, и на подлодках. Мы когда с оружием будем, а? Сэр.
Калдур прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Потом еще раз. Он, конечно, мог бы сказать им, что прежде чем стрелять и на подлодках, надо научиться поворачивать в нужную сторону. Что им вообще никакое стрелять и на подлодках не светит. Что им на самом деле ой как повезло, что он возится с ними, как с дошколятами, в любой нормальной армии они бы подохли давно от нагрузок и издевательств.
Но все это не имело смысла. Двадцать человек, собравшихся перед ним, не отличались ни умом, ни сообразительностью. Они не понимали слов — только действия.
— С оружием? — переспросил Калдур. — Ладно, парни. С оружием так с оружием. За мной шагом марш!
Он повел их к Петерсону. Старый пень как раз сортировал ящики со списанным оружием. Старые калаши, которые наемники получили от ливийских повстанцев в качестве подарка на Новый 2011 год, были не заряжены, но отлично годились для милого маленького кросса по пересеченной местности. Громоздкие и тяжелые, они оттягивали руки и били по животу, пахли старой смазкой и оставляли липкие следы на одежде.
— Я это беру, — объявил Калдур Петерсону. Тот даже бровью не повел.
— Отметьтесь в журнале с указанием количества единиц. Верните все не позже семнадцати ноль-ноль, иначе я буду вынужден оформить недостачу и известить командующего.
— Конечно, — хмыкнул Калдур, вытащил калаш для себя и обернулся к своему взводу: — Парни, разбирайте.
Солдаты, еще не сообразившие, что их ждет, заметно повеселели. Поглядывая на них краем глаза, Калдур расписался в журнале. Затем отобрал у Хлюпика лишний автомат, который тот прихватил не иначе как от жадности, и вывел их на улицу.
— А теперь, бойцы, — объявил он, — по заявкам телезрителей переходим к усиленным боевым тренировкам с оружием. За мной бегом марш!
Не зря же он в самом деле таскается ночами в Пойнт-Лей и выучил все кочки на этой проклятой дороге.
Через полчаса его солдаты изнемогали. Колонна из двадцати человек растянулась на добрую милю. Те, кто покрепче, старались держаться в передних рядах, отставшие еле передвигали ноги. Калдур знал, каково им сейчас: пот заливал глаза и градом катился по спине, мышцы гудели, грудную клетку разрывало. Он и сам чувствовал себя неважно — пробежка в полной выкладке после бессонной ночи и обильных возлияний оказалась не лучшей идеей, — но долгие годы тренировок позволяли не подавать виду.
Калдур провел их кругом по ледяному полю, вывел на дорогу и наконец разрешил привал на берегу. Большинство солдат попадали прямо на сырой холодный песок.
— Молодцы, — похвалил Калдур. Рядом с ним сидел Хлюпик и дышал широко раскрытым ртом, как собака. Калаш он трепетно прижимал к груди. Косоглазый прошел несколько шагов к морю и рухнул плашмя. — Ну как? Довольны, бойцы?
По пляжу разнесся сдавленный стон, и в одном этом звуке было все: боль, отчаяние и жгучая ненависть к уроду, который их в это втравил. Косоглазый завозился и с трудом повернул голову. Глядя на Калдура левым глазом, он спросил:
— А стрелять… когда будем? Сэр.
20 мая 2011, 14:51
— Потрясающий результат, — сказал Калдур.
На самом деле это был сарказм — но детина-атлант не понял. В голове было слишком мало извилин. Вместо того, чтобы расстроиться или оскорбиться, он засиял и расплылся в улыбке. Десять промахов тут же перестали иметь значение. Калдур стиснул зубы. Он сам не понимал, как у него это получалось.
Для тренировок на стрельбище они использовали старые проржавевшие винтовки. Калдур сумел вытрясти из Петерсона холостые патроны; мишенями служили пустые консервные банки.
Они стреляли уже два дня. За это время взвод из 20 человек попал по цели в сумме раза четыре. Случайно. И это было неудивительно: все эти парни пистолет разве что в сериале видели.
Безнадежны, медленно, по слогам произнес про себя Калдур. Они — безнадежны. Какого черта они вообще тут делают? Не мог же Черная Манта набрать их только для того, чтобы поглумиться над сыном.
— Оба глаза открывай, когда целишься, — в сотый раз сказал он.
— Командир, ну я ж не тупой! — радостно ответил детина и зажмурил левый глаз. Пуля угодила в молоко.
Калдур вздохнул и пошел дальше по стрельбищу. Косоглазый задумчиво поводил стволом в воздухе, безуспешно пытаясь прицелиться; Хлюпик жал на спусковой крючок, сидя на корточках, и отдача каждый раз опрокидывала его на спину; лопоухий скорбец вздыхал над заклинившим магазином. Калдур остановился и объяснил, как исправить. Поправил приклад у стрелявшего рядом солдата: тот упорно прижимал его к груди. Солдат сказал: «Ага». Он перехватил винтовку удобнее, и приклад опять сполз на то же место. Ну и черт с ним, с внезапной злостью решил Калдур. Сломает себе ребро, туда ему и дорога.
— Ладно, перерыв, — крикнул он. — У вас час на отдых и обед, сбор на плацу в шестнадцать ноль-ноль.
Бойцы с кряхтением поднимались с земли, опираясь на винтовки и потирая затекшие спины.
— Ну что, получается у нас? — бодро спросил косоглазый. — Сэр!
Он так и не сделал за день ни одного выстрела — только примеривался. Калдур посмотрел на жестянки, которые стояли ровно там же, где и утром. И он даже не представлял, что ответить на такой вопрос.
— Черная Манта был бы очень доволен, — сказал Калдур — и не покривил душой. В конце концов, Черная Манта на то и рассчитывал. Он помолчал и добавил, глядя на то, как солдаты плетутся к выходу со стрельбища: — Буду звать вас 501-м подводным легионом.
Проходивший мимо Хлюпик резко обернулся. Винтовка, которую он тащил за ствол, стукнулась о кочку и замерла.
— Но-но-но! — вскрикнул Хлюпик и, забывшись, помахал пальцем у Калдура перед носом. — Вот не надо, знаете! Не надо! 501-й легион — хорошие ребята, это просто Лукас все переврал!
Калдур оторопел: последнее, чего он ожидал от своих солдат, так это дискуссий на тему «Звездных войн». То, что они смотрели фильмы, было понятно: что еще им смотреть, кроме фантастики и кинокомиксов. Но как у них хватило мозгов запомнить подробности?
Хлюпик, уже не в первый раз огребавший за свой длинный язык, испуганно втянул голову в плечи.
— Сэр, есть, сэр, — пискнул он, и эта бестолковая фраза тоже была подсмотрена им где-то на серебряном экране.
Он выглядел таким жалким со своими жидкими волосами и покрасневшими от холода пальцами, тощей шеей, посредине которой торчал кадык, и залатанной формой, что Калдуру стало неловко. Ругать его было все равно, что ругать ободранного дворового щенка.
— А никто и не говорит, что вы плохие, — произнес он и отвернулся. За спиной раздался глухой стук, и Калдур добавил, не поворачиваясь: — Винтовку нормально неси, Хлюпик.
И над стрельбищем вдруг повисла тишина. Такая, про которую говорили иногда: «Ангел пролетел», и какую Калдур никогда не слышал. Разом стихли разговоры и ворчание, не слышалось больше шарканья ног; даже ветер, казалось, улегся. Не понимая, что происходит, Калдур обернулся — и встретился взглядом с Хлюпиком.
В его глазах больше не было страха взбучки, не было и трепета перед командиром. Ни желания выслужиться, ни ненависти, ни злости, ничего, кроме разочарования. И глядя на этого маленького, убогого, бездарного, но все-таки человека, Калдур понял вдруг, что до сих пор не знает даже, как его зовут.
— Сам же говорил, что Хлюпик звучит гордо, — попытался он отшутиться.
— Говорил, — спокойно и серьезно кивнул Хлюпик. — Разрешите идти? Сэр, есть, сэр.
— Иди, — махнул рукой Калдур.
В четыре часа сбора на плацу не было: без четверти четыре Калдур явился в казармы и объявил, что сегодня учений больше не будет. А потом пошел к Петерсону, взял старого хрыча за грудки и вытряс из него личные дела всех двадцати человек, составлявших его взвод.
Он читал у окна, в свете безжалостно-холодного полярного солнца, которое кружило над линией горизонта.
Хлюпика звали Франц Кауфман. Он мечтал о том, чтобы выучиться на журналиста где-нибудь в Лиге Плюща, но оценки на экзаменах поставили на мечтах крест. С окончания школы и до нынешних дней Франц работал кассиром в МакДональдсе в двух кварталах от Центрального вокзала Нью-Йорка. У него не было ни друзей, ни девушки, ни даже собаки, и он ни разу не становился работником месяца.
Джеремайя Харт, лопоухий сосуд мировой скорби, работал провизором в Далласе — до тех пор, пока жена, уставшая от его бесхарактерности и пессимизма, не ушла, прихватив с собой пятилетнюю дочь. С тех пор Джеремайя в аптеке не появлялся, предпочитая дешевые кабаки, в которых так просто было утопить горе в паленой водке.
Косой Том Стеллерс родился и вырос на ферме в Аризоне. В досье значилось, что он хотел стать пилотом: дважды подавал заявление в летную школу в Финиксе, но оба раза получал отказ. Даже с поддельной медицинской справкой не удавалось скрыть то, что его глаза на самом деле смотрят в разные стороны.
Руга’ар, один из немногих атлантов в отряде, был обычным хулиганом из Посейдониса. Никаких талантов, никаких способностей, только вздорный нрав и большие кулаки. Его вышвырнули из столицы после драки с кем-то из Консерватории волшебства. Рекруты Черной Манты подобрали его в прибрежной деревушке на юге Восточного побережья, где он пил и нарывался на неприятности.
И так далее, одна история за другой. Несбывшиеся мечты, неудавшиеся судьбы. Много глупости, неудач и выпивки. Никаких наставников-супергероев.
Закончив, Калдур подпер подбородок ладонью и смотрел на блекло-голубое небо до тех пор, пока в шесть не зазвонил будильник, напоминая о начале нового дня.
23 мая 2011, 22:16
Влюбленная парочка устроилась на лавке под фонарным столбом. Сегодня они не целовались, просто сидели, склонив головы друг другу на плечи и держась за руки. Когда Калдур проходил мимо, они поздоровались. Калдур поздоровался в ответ.
На крыльце кабака сидела полная женщина лет сорока и мяла в кулаке пачку сигарет; из магазина вышел дед, поправил синюю рыбацкую куртку, из кармана которой торчала бутылка, кивнул Калдуру и деловито направился куда-то в сторону побережья. Телефонная будка, как всегда, пустовала. Калдур зашел внутрь и несколько минут стоял, прислонившись затылком к холодному стеклу. Может быть, навести тут уют? Повесить занавески, например. Принести цветы или фотографии, поставить на таксофон.
Немного дома в холодной пустыне Аляски.
Он снял трубку и набрал номер Уолли.
— Привет. Прости, я знаю, что у вас там уже ночь. Хотел выбраться раньше, но никак не мог. Петерсон, черт бы его побрал.
— Ну наконец-то! — проворчал Уолли на другом конце провода. — Ты где был вообще?!
— В смысле? — не понял Калдур. — В Пойнт-Лей. На Аляске, в США, а где мне еще быть?
— Не звонил ты почему столько времени?! Я уже неделю на диване в гостиной ночую, тебя жду!
Калдур уставился на трубку, соображая, правильно ли он расслышал.
— Да ты же вообще собирался телефон на ночь отключать!
— Мало ли что я собирался! — сварливо ответил Уолли. — Ладно, рассказывай, что там у тебя.
— Я прочел их личные дела.
— Только что? — удивился Уолли. Калдур выразительно кашлянул, и он торопливо добавил: — Ладно-ладно, извини, что перебил, продолжай, пожалуйста. И что там оказалось в их личных делах?
Калдур помолчал, подбирая слова.
— Знаешь, Черная Манта ведь вовсе не собирался делать из них элитных бойцов. Они все — кто алкоголик, кто истеричка, кто тупой, хуже пробки, кто не видит ничерта. Его рекрутеры подбирали их по барам и по помойкам, втирали про то, как они завоюют мир и всем покажут. А на самом деле просто говно за наемниками выносить некому, вот и придумали хитрый план. Мыть сортиры, драить подлодки, когда те на приколе, грязное белье стирать — знаешь, вот это все. Не уборщиц же нанимать. Думаю, отцу в последний момент пришло в голову отдать их мне, и теперь он ждет, когда весь этот цирк закончится, меня можно будет вышвырнуть вон, а их отправить выносить говно. И они, конечно, не солдаты… Но даже они такого не заслужили. Все-таки они люди, а не конченое дерьмо.
Уолли ответил не сразу. Слышно было, как он что-то перекладывает с места на места, шуршит пакетиком из-под чипсов, пьет воду.
— Ты в них не веришь, — наконец сказал он.
— Нет.
— Помнишь, тогда, четыре года назад, нас привели в Зал Справедливости? Мы-то думали, что мы теперь не просто мелкие помощники, что мы будем сражаться вместе с настоящими героями, с Суперменом, Бэтменом, Флэшем, Акваменом… А они просто взяли и усадили нас на диванчик в приемной, поэтому что это была такая экскурсия. Тебя, меня, Роба. Они тоже в нас не верили.
— Мы — другое дело. Нас к этому полжизни готовили. Не сравнивай нас с парнями, которые еле выучились писать или пьют, не просыхая, два года подряд.
— Просто дай им шанс.
— Да некому там давать шансы! — взорвался Калдур. — Да, мне жаль, что они спустили свою жизнь в унитаз, а потом пришел Черная Манта и еще разок нажал на слив, чтобы они точно не выбрались! Но они уже это сделали, понимаешь? Они непригодны! Необучаемы!
Уолли вздохнул.
— Калдур, просто дай им шанс, — повторил он. — Попробуй. Хуже все равно не будет, верно? Ни им, ни тебе.
Ветер качал электропровода; сосульки, свисавшие с крыши магазина, поблескивали в ночном солнце. Парочка поднялась со скамейки и побрела вдоль улицы. Они низко надвинули отороченные мехом капюшоны и держались за руки.
Калдур медленно покачал головой — и только потом спохватился, что Уолли его не видит.
— Будет, — ответил он. — Разочарование будет сильнее.
В трубке повисла тишина. Наверное, теперь головой качал Уолли.
— Спасибо, что выслушал, — сказал Калдур. — Наверное, мне пора. Спокойной ночи.
— Сколько там у тебя?
— Около одиннадцати вечера. Хотя по солнцу так и не скажешь.
— Точно, полярный день же. Ладно. Тебе тоже спокойной ночи. Ты все-таки… А, ладно. Спокойной ночи.
Пару минут Калдур стоял и слушал короткие гудки. Потом он вышел из телефонной будки и направился к магазину.
Инупиатка сидела с газетой за прилавком: казалось, она не двигалась с места с тех самых пор, как Калдур был тут несколько дней назад. Услышав звяканье колокольчика, она подняла глаза и посмотрела на Калдура поверх очков:
— Что, сегодня решил переночевать в помещении? Там же вроде потеплело.
Он подошел ближе и оперся о прилавок, разглядывая стену у нее за спиной. На стенде с мелкими товарами теснились батарейки, заколки-крабы, фонарики, крошечные тюбики с суперклеем и таблетки для горла. Чуть ниже, в голубой пластиковой коробке, остывали остатки ужина, из мятой пачки «Мальборо» выглядывала сигарета. Яркий потрепанный плакат призывал полюбоваться лежбищем моржей на побережье. Инупиатка, подперев подбородок кулаком, ждала, пока Калдур налюбуется. Наконец, устав, как видно, сидеть без дела, она нагнулась и вытащила из-под прилавка три бутылки пива и связку рыбы.
— Спасибо, — сказал Калдур. — Сделайте мне кофе, пожалуйста.
— Кофе так кофе, — сказала инупиатка с деланым равнодушием, но в ее голосе звучало одобрение. — Загляни-ка во-он за тот ящик. Кажется, там был складной стул. К тому времени, как он нашел и вытащил стул, на прилавке уже стоял стакан с кофе. Инупиатка закрыла жалюзи и выключила верхний свет, как будто в этом безумном мире и в самом деле наступила ночь.
Они просидели вместе несколько часов, вдвоем решая кроссворд из газеты двадцатидвухлетней давности. А когда Калдур вернулся на базу, то узнал, что его взвод стал на одного человека меньше: кто-то из парней решил потренироваться на стрельбище, раздобыл у соседей по казарме боевые патроны и случайно прострелил себе ступню.
Часть 2
28 июня 2011, 18:22
— Я вижу, твои солдаты делают успехи, Калдур’Ам, — сказал отец, промокнув губы салфеткой.
Калдур с трудом проглотил кусок свинины, внезапно вставший поперек горла. Он, конечно, догадывался, что отец не просто так предложил ему вместе поужинать, но надежда теплилась в душе до последнего. Вдруг Черная Манта просто узнал, что он то и дело бегает в Пойнт-Лей, поболтать по телефону со своим старым другом Кидом Флэшем, и теперь собирается его пытать?
Увы, речь все-таки пошла о взводе.
За прошедший месяц Калдур худо-бедно научил их различать право и лево, строиться на плацу и заправлять кровати после побудки. По жестянкам бойцы попадали через раз, а кросс вместо получаса тянули целых сорок пять минут.
И это все, конечно, были грандиозные достижения, но до званий «Передовой отряд» и «Кулак Черной Манты» его бойцам по-прежнему было как до соседней галактики.
— Спасибо, отец, — наконец произнес Калдур.
— Я очень впечатлен, — продолжал отец. — Ты проявил себя превосходным командиром.
Калдур промолчал. Что-то внутри подсказывало: дело принимало серьезный оборот. Жди беды. Но все-таки: что случилось? Кто-то опять прострелил себе конечность (в прошлый раз Калдур провел на ковре у отца без малого три часа)? Подрался? Напился? Спер шоколадки из спецпайков для наемников? Влез в штаб-квартиру и попробовал принять ванну с пеной? Смотрел кабельное Черной Манты? Угнал вертолет, чтобы улететь домой? Разбился вместе с вертолетом?!
Калдур вообразил себе останки Косого и почувствовал, как по позвоночнику пробежала нервная дрожь.
Отец вопросительно взглянул на него и продолжил, так и не дождавшись ответа:
— Я ознакомился с результатами по стрельбе и тактической подготовке. Думаю, настало время приступать к следующей ступени тренировок.
— Следующей ступени? — переспросил Калдур. Видение отступило, нервная дрожь усилилась. Вместо винтовок с холостыми им выдадут лазерные пушки и ультразвуковые гранаты, чтобы уж точно никого не осталось в живых?
— Именно, — кивнул отец и довольно улыбнулся. — В конце концов, ты — сын Черной Манты и наполовину атлант. Твое место — в море, а не на суше. Со следующей недели тебе выделяется подводная лодка.
Калдур потянулся за бокалом с вином, к которому старательно не притрагивался весь ужин, и выпил залпом. Сладкий Рислинг Айсвайн тут же ударил в голову. Пиво в Пойнт-Лей лучше, неожиданно подумалось Калдуру.
— Отец, — пробормотал он, — я даже подумать не мог…
Черная Манта перегнулся через стол и положил руку ему на плечо.
— Ты заслужил это, Калдур’Ам. Теперь самое время подумать о твоей команде.
Точно, заслужил. Интересно, какими грехами из прошлой жизни? Или он до сих пор расплачивается за то, что связался с Найтвингом, который на самом деле не обычный помощник супергероя, а Сатана во плоти?
@темы: 3 тур, фик, DC-Wars-2018, Young Justice
-
-
13.04.2018 в 14:33-
-
13.04.2018 в 14:34-
-
13.04.2018 в 14:35-
-
13.04.2018 в 14:35-
-
13.04.2018 в 14:35-
-
13.04.2018 в 14:36-
-
13.04.2018 в 14:37-
-
13.04.2018 в 14:38-
-
13.04.2018 в 14:39-
-
13.04.2018 в 14:39-
-
13.04.2018 в 14:40-
-
13.04.2018 в 14:40-
-
13.04.2018 в 14:41-
-
13.04.2018 в 14:41-
-
13.04.2018 в 14:42-
-
13.04.2018 в 14:43-
-
13.04.2018 в 14:43-
-
13.04.2018 в 14:44-
-
13.04.2018 в 14:44-
-
13.04.2018 в 14:45-
-
13.04.2018 в 14:46-
-
13.04.2018 в 14:46-
-
13.04.2018 в 14:47-
-
13.04.2018 в 14:47-
-
13.04.2018 в 14:48